А затем мы с Айрой падаем.
Без сил, без движения. Логи вопят о полном пятиминутном стане.
- Предатель, - шепчу я удивленно.
- Как же так - считываю недоуменное и невысказанное Айрой. Она лежит совсем рядом, тяжело дыша, рука застыла на полпути, в тщетной попытке дотянуться до верного клинка.
- Я всего лишь мелкий недостойный раб у того, кто является слугой Господина, - поясняет Малыш Скиннер. Бегающий взгляд маленьких буркал - Малышу явно неловко.
- Решил его вызвать? Это невозможно.
- Знаю. Нужно сердце бога, а это товарец штучный. Но не беда, главное пробиться во Тьму Внешнюю и черпануть оттуда. Сделать связь более устойчивой. Капля камень точит. А ты очень кстати, мой нерадивый ученик. И подружка твоя, тоже. Боль это страшная сила, ну, ты в курсе. И я накопил ее достаточно. Не хватает каких-то крох. Думал, хватит рейда, но нет.
- Не смей, - шепчу я.
Боль и отчаяние преданного друга сильнее разовой боли сорока покромсанных головорезов.
Малыш не обращает внимания на мой шепот, на стоны Айры.
Но замечает меч Айры. Миг, и тяжелая лапа впечатывает сталь в каменный пол берлоги: эфес жалобно стонет: вижу ярость и муку моей пантеры.
- Любимую игрушку поломал, да? - гнусно ухмыляется монстр, добавляя отчаяния и безнадежности.
Он любит отчаяние, безнадежность, страх. Чем больше - тем лучше.
И тут же, ибо секунды дороги, тяжелая туша принимается делать то, что для чего Малыш Скиннер и был создан.
Потрошить.
Затем он наклоняется надо мной.
Две минуты каждому. Строго дозировано.
Адская боль, выворачивающая кости и заставляющая кровь закипать в жилах.
Крюк роняет тяжелые алые капли. Ее и мои.
Крюк кромсает нас, выворачивая внутренности и играючи преодолевая броню.
Он явно забирает у нас нечто.
Ржавый изогнутый крюк отбрасывает ненужное и, словно по крупинкам, тщательно собирает драгоценное.
«Подготавливается к ритуалу», - вдруг догадываюсь я.
- Ты оттачивал уникальное умение, я же копил силы, - и его крюк выворачивает мои ребра наружу.
- Ненавижу, - стонет Айра сквозь слезы.
У меня на слезы уже просто нет сил.
- Я не буду вас убивать. Не надо этого сейчас.
Угрюмо и отстраненно думаю, что Айра теперь наяву прикоснулась к тайным моментам моей жизни.
Стан потихоньку спадает, силы возвращаются, моя пантера наконец дотягивается до искалеченного меча, охая, чуть приподнимается с пола.
- А теперь последний экзамен, ученичок. Последний. Наш милый колючий мячик. Ты его так не любил и долго пытался понять, на фига он сдался. Мячик - не моя прихоть. Справишься с ним, и до новых встреч. А нет - не обессудь. Леджер будет здесь через пару минут. Очень злой. Ну, ты сам в курсе.
Скиннер взмахнул лапой, как это было много-много раз, вновь осеняя меня благодатью мясницкого крюка.
Попутно лениво отмечаю в логах появление нового навыка. Некой «персонификации» с диким откатом аж в полгода.
Берлога же раздвинулась, потеряв одну из стен, являя провал, полыхающий огнями.
Портал.
Полноценный.
То, о чем мечтали все на этом проклятом архипелаге. То, чего не мог дать локальный урезанный аукцион, и маги, раз за разом натыкавшиеся в тщетных прыжках на непреодолимую стену...
И то, чего здесь никогда не было, и быть не могло.
А затем Малыш вздохнул, участливо окинул взглядом и меня и Айру.
- Извини, билет для одного в один конец. Я тоже платил здесь долго и много, Бронни. Прощай. Или - до свидания.
Затем Скиннер, он же Малыш, он же - раб неизвестного слуги какой-то темной и могучей сущности, привычно высек из кладки прощальный сноп искр, скрежетнув на прощание, качнулся и ловко втек в провал, закрывая его с той стороны...
А дебаффы не норовили пропадать... Кровопотеря, замедление, сломанное оружие...
Мы остались одни: без союзника, учителя, предателя - недостающее вписать.
Мы остались одни - ослабленные, растерянные, брошенные.
Одни, отделенные несколькими минутами от разъяренного и опозоренного царька, запродавшего душонку не пойми какой бездне и одержимого жаждой крови и мести.
Три минуты, две?
Айра со стоном поднимается. Прищуривается.
- Что этот гад вещал о последнем экзамене?
- Последний подарок Скиннера: новая абилка. Откат - полгода. Подвязан на вот это чучело.
Айра крутит в руках чучело морского ежа.
Чучело несколько лет впитывало в себя клочки кожи моих клиентов. Так велел Скиннер.
Чучело таращилось на нас своими пустыми высохшими глазенками в немом вопросе: что дальше?
- Колючий мячик? Еж?
- Это не футбольный мячик из морепродукта. Лоскутки кожи создавали реперные точки...
- Это глобус, да?
- Ты всегда была умницей. Только вместо континентов и стран здесь нечто иное.
Да, Друмир никто никогда не наносил на полную карту, а карту не превращал в космологическое пособие в виде геоида.
А глобус Земли был здесь и вовсе не уместен. Друмир похож, но все-таки он другой. Разрабы пилили карту по прихоти, а не по реальной географии, что сильно осложняло процесс.
- Каждый мой клиент, хотел он этого или нет, делился со мной частичкой своей кожи.
- И?
- Каждый мой клиент, а их было много, был ушедшим в срыв игроком. Неписям нет нужды в татуировках. Культурный слой не тот. И каждый из игроков нес в себе частичку своего народа.
А глобус - это ключ. Вроде того, что активировал сейчас Скиннер. Но, по ходу, еще и многоразовый.
- Ты собираешься прыгнуть на Землю? - догадалась Айра.
- Почти, но не совсем. Друмир поделен на кластеры: англосаксы кучкуются в одном скоплении, узкоглазые в другом...
Каждый клочок кожи отсортирован по условному месту жительства игрока.
Меньше всего здесь наших.
И на глобусе условно есть несколько слепых пятен. На которые пошло лишь несколько фрагментов.
Березки, бескрайние поля, ковыль да полынь, окушки в маленькой речке...
Долго ковыряюсь в забытом уже и все реже вызывающемся интерфейсе, вывожу активацию последнего подарка Малыша на панель.
Судорожно глотаю банки: корица дерет горло, сажусь на холодный пол берлоги, бар маны потихоньку заполняется, но времени в обрез.
Тень закрывает проход. Леджер в ярости. Он здесь и готов к мести. Сто метров узкого коридора и хлипкая ловушка подарят полминуты, не более...
Он прибежал первым, вероятно, дав отмашку рейду держаться позади.
Лидер всегда был умен, а что сюрпризов у нас уже не осталось, скорее всего, догадался. Унижение требовало особо изощренной мести. Кажется, очень скоро и Замшелый Омар, и костяк-скелет с двуручником, и еще какие-нибудь охочие до кровавых жертв внекатегорийные мобы получат вкусные хайлевельные жертвы. Предварительно, разумеется, доведенные пытками до состояния овощей...
Полоска медленно наливается синевой.
- Пора.
Жму абилку.
«Персонификация» - щедро выплевывает в логи кучу мутных иероглифов.
Чучелко дергается, клацает мелкими зубками, в выпученных янтарных глазенках появляются движение и жизнь.
Морской еж, высохший, потерявший все иголки, усеянный иссохшимися лоскутками кожи, дергался в конвульсиях, словно творение некроманта пыталось вспомнить прежнюю жизнь, но натыкалось лишь на боль и муку.
- Больно, больно, больно, - раздается полный тоски сдавленный шепот, - хозяин, отпусти...
- Он мучается, - шепчет Айра.
Замешанная на крови, магия Скиннера породила такое же ущербное, как и он сам, существо. И превратило его в пета для кольщика.
«Персонификация».
Леджер гремит сапожищами по плитам коридора. Последняя и единственная ловушка рассыпается прахом под его ногами.
Он слишком быстр.
Я же - делаю выбор.
Хватит боли и мук.
Эта поганая кучка островов, проклятая берлога, куча двуногих вокруг породили слишком уж много тьмы.
Хватит.
- Сделай то, для чего создан, и получишь свободу.
Словно соглашаясь с условиями, морской еж, высохшая тушка, поднимается в воздух и начинает раскручиваться вокруг оси. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Колючий шарик свистит обломанными иголками о воздух, свист переходит в гудение - будто тяжелый боинг идет на посадку.
Еж начинает сыпать искрами.
- Скоро, хозяин, скоро, - помимо боли слышу и нотки надежды. Предвкушение умиротворения. Крепко держу Айру за руку. Она кусает губы, цепко фиксируя тяжелую поступь Леджера и теребя искалеченный меч.
Гудящий еж, колючая сфера, набирает максимальную скорость оборотов. И мы, пожалуй самые первые, видим настоящий глобус Друмира. Континенты и острова неказисты, что-то похоже на старушку Землю, что-то нет, я не географ. Глобус неточен, вроде первых карт Птолемея и прочих Аристотелей - сказывалась нехватка материала и навыков.
Но и этого достаточно.
- Уже! - низко басит мой одноразовый пет.
Леджер, осознав нечто, кричит, изгибается в прыжке...
Глобус рвет пространство моей берлоги, рассыпается ворохом искр и превращается в изогнутую арку. Из арки веет свежестью: той, что бывает перед грозой.
А потом я вижу зыбкое марево и знакомую картинку - быстрая речушка с ленивыми окушками, крутой бережок и березки, что-то шепчущие друг другу над веселой игривой водой.
Яростный взгляд Леджера остается где-то позади, в далеком никуда и нигде.
Потом мы сделали шаг - один на двоих.
И арка захлопнулась.