- Везунчик, - покачал головой док. - Причем дважды.
- Могу я спросить: почему? Сэр.
- А тут никакого секрета и нет, - непонятно чему обрадовался майор. - Во-первых, тебе повезло обладать таким завидным здоровьем. Родители, кем бы они ни были, наградили тебя отличной наследственностью и удержались от соблазна внести в плод какие-нибудь модные теперь генетические изменения.
- Я не знаю своих родителей, сэр, - нахально перебил я старшего по званию, едва в монологе наметилась пауза.
- Это не умаляет их заслуг, лейтенант, - поморщился Леблан. - Они создали отличный экземпляр человека. Не испорченный грубыми руками гем-дизайнеров или апгрейд-хирургов. Так что ионизирующее излучение не особенно сильно затронуло твой организм. Все могло обернуться для тебя куда хуже. Поэтому я и считаю тебя везучим сукиным сыном в первый раз.
- А во второй? - ему удалось так разбередить любопытство, что я - к стыду своему - совершенно позабыл о субординации.
- У тебя низкий уровень кибернетизации. Это значит...
- Я знаю, что это значит, сэр.
- Да? - деланно удивился врач. - Тогда тебе не нужно объяснять, что нейросеть, по своей сути, это искусственное, хирургически имплантированное инородное тело. Но, тем не менее, это все-таки - биологический объект. А значит, степень поглощения радионуклидов у нейросети сравнима с остальными твоими органами. Внешние устройства тебе уже заменили, а после демобилизации и вовсе изымут... Мда... Должны изъять...
- А как же я...
- У меня есть несколько комплектов базовых колоний наноботов, - не обратив внимания на мой жалкий писк, продолжил док. - Я могу задать им программу очищения и реабилитации твоего организма... Единственное, это на некоторое время наложит на тебя определенные ограничения в выборе дальнейшей деятельности...
- Что-то серьезное, сэр? - тяжело вздохнул я, уже предчувствуя продолжение свалившихся на мои бедные плечи неприятностей.
- Нет-нет, - как-то подозрительно быстро поспешил успокоить меня Леблан. - Никаких серьезных перегрузок, сила тяжести не меньше семидесяти пяти сотых, упорядоченное питание и обязательный комплекс физических упражнений. И это, Лесток, всего на шесть месяцев. По истечении которых, тебе следует явиться в Центральный госпиталь флота. Спросишь там доктора Фишермана...
- А альтернатива? - снова перебил я майора. Только в этот раз, о разнице в званиях я помнил и сэркать не стал умышленно. Почуял, что ли, что Леблан пытается завлечь меня в какую-то авантюру. Которая, к тому же, на целых полгода лишает меня полетов в Бездне.
- Три месяца оздаравливающих процедур в госпитале, - зло выдохнул док. - Флот обязан демобилизовать тебя полностью здоровым. Твоя жизнь и здоровье застрахованы на весьма крупную сумму. И поверь старому солдату. Пока чиновники в Штабе не вытянут из нее все до последнего кредита, из больничной палаты ты не выйдешь.
- Вариант с наноботами звучит более оптимистично, сэр, - признал я.
- О, да, - снова повеселел майор. - Тебе второй раз крупно повезло, парень, что несколько колоний вообще оказались на нашем булыжнике, да еще и у меня в лаборатории.
- Пожалуй, что так, сэр.
- Кроме того, лейтенант. Любой мало-мальски грамотный юрист легко отсудит у Штаба всю сумму твоих страховых выплат. А за девять лет службы на твоем страховом счету должно было накопиться не мало. Да еще и первое поколение... Ты ведь из приюта?
- Да, сэр. Приют на ЛЛ-4 Белгород. Я гражданин Славянского Союза.
- Вот как? - снова удивился Леблан. - Не знал, что и там... И у тебя совершенно не славянская фамилия. Что тебе известно о родителях?
- Очень мало, сэр, - пожал я плечами. Давно прошло то время, когда эта тема меня серьезно волновала. - Они погибли в какой-то катастрофе и их не смогли опознать. Я был изъят из уже официально мертвого организма матери.
- Первое поколение, - недоверчиво пробурчал Леблан и покачал головой. Но тут же встряхнулся. - У тебя, парень, осталось совсем немного времени. Решай. Оформим все документы, я скину тебе на сеть инструкции и координаты врача, которому тебе нужно будет показаться спустя шесть месяцев, и...
- Еще вы обещали ответить на некоторые мои вопросы, сэр, - осмелился напомнить о насущном я.
- Да-да, конечно, - широко улыбнулся майор. - Пока наноботы будут внедряться в твою кровеносную систему, я набросаю краткое пособие для начинающих гражданских. Итак?
- Я согласен, сэр. Давайте ваших ботов. Госпиталь мне нравится гораздо меньше. А без Пустоты я как-нибудь полгода переживу.
Окрестности базы 3753-Круитни. Пассажирская каюта в жилом модуле лифтера Ц7078 ВКСС. 11.172 Э.В.
На покатых бронепластинах грузовика красовались сверкающие отраженным светом эмблемы военно-космических сил Содружества, но экипаж полностью состоял из вольнонаемных гражданских. И это правильно. Настоящие пилоты, я имею в виду военных, не должны заниматься такой нудной и скучной работой. Сказать по правде, казалось, что если бы довелось пилотировать эту неповоротливую калошу, я, верно, сошел бы с ума от скуки.
Насколько мне было известно, пассажиром этого кое-как летающего утюга, я был единственным. Тем забавнее было слышать по внутрикорабельной связи голос капитана, унылого вида человека:
- Внимание по кораблю, - прежде тяжело вздохнув, пожаловался начальник лифтера. - Экипажу и пассажирам занять стартовые ложементы согласно расписанию. Отсчет через десять... девять... восемь...
Момент отхода я даже не заметил. Принял удобную позу на ложе в выделенной мне малюсенькой каюте, тщательно пристегнулся, ждал рывка, и так и не дождался.
- Начинаем разгон, - прогундосил безымянный капитан, и только так я догадался, что лифтер уже в пути. - Запускаем вращение. Штатное притяжение в обитаемом сегменте установить в три четверти...
Когда база выплевывает "Арбалеты" с подвесок, в глазах темнеет от перегрузок. Несколько секунд после старта мчишься к Демонам в Бездну в полной темноте, так что дух захватывает и сердце заходится от восторга. А потом включаются маршевые двигатели, кровь возвращается к глазам, и открываются звезды. И если ты настоящий пилот, а не какой-нибудь Харрис, именно в этот краткий миг понимаешь, что такое счастье.
Не-е-ет. Грузовики не летают. Эти, лишь по недоразумению названные кораблями, лоханки ползают. От причала к причалу, как вагоны монорельса. Разве это старт?! Это, как обычно любил выражаться мичман Филлипчук, какой-то балет!
Впрочем, медлительность утюга была мне даже на руку. Последние часы на базе были как-то скомканы. Все бегом, везде в последнюю минуту. Даже с однополчанами не удалось попрощаться по-человечески. Успел лишь обняться со здоровяком Микко Сеполло, и отправить сообщение с пожеланиями удачи остальным. Последнее мое послание в системе связи эскадрильи. Потом техники все пять моих нейрошунтов освободили от устройств, и в почтовый ящик нейросети упали документы о демобилизации. А вот с базой, в течение девяти лет служившей мне домом, проститься не успел.
Бугристый булыжник, картофелина - что бы ни значило это слово - как только мы не называли астероид Круитни. Здоровенный, больше пяти километров по оси вращения, камень, опоясанный несколькими серыми кольцами жилых модулей и причальных доков. Коробочки ракетных автоматов ближней обороны. Неряшливые наросты внешних строений шахт, в которых гражданские землеройки добывали металлическую руду. Ажурные сети антенн и ртутно-голубые поля солнечных батарей. Серебряные искорки патрулирующих пространство военных кораблей. Я узнавал, наверное, каждое пятнышко на побитой метеоритами броне. Улыбался каждому новому огоньку, выплывающему из-за горизонта вращавшегося тела.
Сказать по правде, Круитни был единственным и неповторимым в своем роде. Период обращения астероида вокруг Глобуса составляет триста шестьдесят четыре дня. Каждую осень база приближается к столичным базам, сгруппировавшимся в четвертой и пятой точках Лагранжа Луны. И в течение всего ноября весь приготовленный к отправке на перерабатывающие заводы груз слитков металла доставлялся по назначению. Остальные одиннадцать месяцев штатские шахтеры без устали ковыряли железно-никелевое тело квазиспутника Глобуса, и стаскивали руду к автоматическим плавильням.