Вивьен кивнула, предугадав направление разговора.
– Я тоже помню. Преобладавшая в те времена точка зрения. Мы, дескать, дети старой доброй Земли и полностью от нее зависим. Чрезмерно длительное пребывание при низкой гравитации вредит здоровью. Эмбрионы нормально развиваться не будут и всё такое. Это действительно могло бы оказаться серьезным препятствием…
Бет осознала, что они ходят вокруг да около.
– Итак, сумеем ли мы адаптироваться к этой совершенно незнакомой среде и размножаться там? В этом и загвоздка, да?
Вивьен похлопала Бет по плечу.
– Тут я полагаюсь на нашего старшего биолога.
Бет мягко рассмеялась.
– Я копалась во всём, что приходит с Земли: тысячи новостных выдержек, научные статьи, даже политические заметки… и отыскала кое-что реально важное.
– Да?
– Ты помнишь, как обстояли дела, когда мы улетали. Землей управляла ООН. Они контролировали Луну, флот у них был крупный, хотя и старенький. Ну, они по-прежнему самая влиятельная сила в системе, но похоже, что ООН вступает в период упадка. Ключевой аспект в том, что людям так или иначе нужно посещать Землю, проводить там год-другой для, гм, калибровки биостандартов. В противном случае продолжительность жизни уменьшается. Земля на этом свою экономику построила – полеты туда обходятся дорого, но у ООН монополия на земные условия.
– Ага, но в анабиозе-то с нами ничего не случилось. И что?
– И Марс объявил себя независимым. Они построили более современные корабли для дальних полетов, цивилизация у них очень дружная. Они даже ищут средства на запуск амбициозного проекта терраформирования планеты!
– Отлично! Пора бы уже.
– Но марсианам и астерам на Землю теперь не надо. Они разработали собственные биомы и воспроизвели земные биологические условия.
Вивьен поняла:
– И мы тоже…
– Можем использовать для этого бортовые чаны и органические принтеры. Мы теперь знаем достаточно.
– Превосходно! – Глаза Вивьен сверкнули, она радостно всплеснула руками.
Бет подумала, что каждую женщину на корабле наверняка донимает эта мысль. Но они помалкивали: бортовой распорядок не привечает бесконтрольных беременностей. Радость Вивьен была достаточно красноречива.
– Я набросаю проект, представлю его на совещании, попрошу биолектов поработать над общим планом адаптации к… условиям этой Паутины. И…
– У нас будут дети!
– Да. В Солнечной системе этот вопрос по-прежнему болезненный. Конфликты вокруг технологий, подчас настоящие войнушки в Поясе.
– Когда мы улетали, марсиане и астеры костерили землян на чем свет стоит. Они-де загадили единственную нормальную планету системы так, что голубого неба не видно, а теперь медленно убирают за собой мусор. Приятно знать, что мы этот этап можем пропустить.
Бет, которая раскапывала накопившийся за десятилетия архив земных диатриб, сочла реакцию Вивьен проявлением оптимизма и вызова одновременно. И немного отвлеклась, убедившись, что новость разнеслась по всему камбузу, а отголоски уже слышны в кают-компании. Как и планировалось. Теперь она в основном слушала болтовню окружающих и размышляла.
Чаша позволила заглянуть в прошлое не на столетия и даже не на тысячи лет, а увидеть историю в величайшем масштабе, эволюционном. Быть может, таким окажется главный, неочевидный результат путешествия «Искательницы» среди звезд.
Узреть времена, озаренные мерцающим неверным светом памяти. А оттуда рвануть на Глорию, в мир иной, где творятся дела даже более странные.
8. Оживленные
Вивьен наблюдала, как порхают над клавиатурой руки «Джама» Джамбудвипы: они с Айян Али заступили на дежурство по мостику. Джам был заразительно подвижен, не уставал сыпать шуточками, энергично гримасничать и кидать многозначительные взгляды окрест. Смех заводил команду еще сильнее.
Отлично. Раз Джам оттаял и в форме, то сможет присоединиться к первой экспедиции в Паутину. Минимально необходимая группа набралась.
– Это не высадка на планету, – сказала Вивьен, обращаясь к Бет, – но, впрочем, и Чаша не была планетой.
Та скривила губы.
– Нет. Поэтому, надо думать, мне остались должны.
– Эй, у Чаши площадь поверхности больше, чем у жалких планетенок, на… сколько, три порядка величины?
– Не то же самое. В Чаше настоящей погоды нет…
– Послушаем, что Редвинг скажет.