Через секунду она лежала на тротуаре, визжа благим матом от негодования и страха. Покупки валялись по обеим сторонам. Около нее мгновенно образовался затор: столпились прохожие и бежал полисмен. Джек бросился первым помогать даме, но едва он схватил ее под руки, чтобы помочь ей встать, как дама с неистовым ужасом заорала. Она чувствовала прикосновение рук, но самих рук не видела. Джек вспомнил, что он невидим, и хотел снять вилку. Но в толпе это было неудобно. Подбежал полисмен, важный, толстый, с белой палочкой, в белом шлеме. Дама убедилась, что перед ней не привидение, и охотно отдалась в его руки, все еще продолжая охать.
Джек незаметно вытащил у полисмена палочку и заткнул ему ее за шиворот. И, довольный своей проделкой, побрел дальше, хихикая от удовольствия.
Идя все дальше по Бродвею, он заметил парфюмерный магазин, у дверей которого в простенках были вделаны зеркала. Джек подошел к зеркалу и взглянул: в зеркале было пусто… То есть, там было все, что угодно — улица, дома, прохожие, но только не было Джека. Тогда Джек снял вилку и бережно спрятал ее в карман, разобщив полюса. И в зеркале любезно улыбнулась ему знакомая юношески-румяная физиономия. Проходивший мимо него господин удивленно поглядел на внезапно появившегося перед зеркалом человека и подумал, что…
Впрочем, кто ж его знает, что он подумал.
Кончив пить кофе и прочитав до конца газету, профессор Коллинс вернулся в лабораторию.
— Куда ж я девал мой аппарат? — подумал он. — Можно ли быть таким рассеянным?
Он обшарил весь стол, заглянул под него, под стулья, снял с места платиновый очаг. Вилки нигде не было! Профессор вывернул все карманы, хотя такой крупный предмет, как вилкообразный аппарат, конечно, сразу почувствовался бы в кармане. Затем он прошел обратно в столовую: ему пришло в голову, что по рассеянности он мог оставить вилку там.
Но и там не было ничего!
У профессора выступил холодный пот. Сердце сжалось почти физической болью.
— Джек!
Молчание.
— Джек! Ты здесь?
Нет, и в кухне Джека не было!
Профессор Коллинс постоял в дверях, подумал и, согнувшись и сразу постарев на десять лет, тихо прошел в свою лабораторию.
II
Джек заметил у себя один крупный недостаток, сразу бросившийся ему в глаза, когда смотрел на себя в зеркало:
Он был без шляпы.
Впопыхах, торопясь уйти из квартиры профессора, он оставил там свою старенькую мягкую шляпу. Возвращаться к профессору он не имел ни малейшего намерения. Ходить по улицам без шляпы не представляло ничего особенного: в толпе, сновавшей взад и вперед и гонявшейся за счастьем и за деньгами, можно было бы появиться даже и без жилета. Никто бы на это не обратил внимания. Но было жарко. А главное — Джеку хотелось иметь приличествующий джентльмену вид. Он вообще был склонен немного пофрантить.
Но где достать шляпу?
Первым и чисто инстинктивным движением Джека было схватиться за карман. Но, увы, в кармане позвякивало лишь два цента — весь наличный капитал. Но в это же мгновение Джек нащупал в кармане и другую вещь…
Это была вилка.
Джек широко улыбнулся. И, прибавив шагу, вскоре остановился около шикарного шляпного магазина. И вошел в него уверенно, со спокойным и независимым видом.
— Что вам угодно, сэр?
Джек еще раз удостоверился, что вилка с ним. И небрежно бросил вежливому комми:
— Шляпу Борсалино, мягкую, фетровую, мышиного цвета.
— Сию минуту, сэр!
Приказчик снял мерку с головы Джека и взял с полки несколько коробок со шляпами. Джек выбрал наиболее подходящую и надел ее. Приказчик наклонился к прилавку и стал писать чек. У Джека сильно билось сердце. Незаметно вынув из кармана свой аппарат, он приложил вилку к шее и соединил полюсы.
И вышел из магазина.
Приказчик кончил писать и, удивленный, обернулся, ища глазами покупателя. Затем он с величайшим волнением выбежал на тротуар и что-то крикнул. Джек видел, как к нему подбежали прохожие, махали руками, вертелись на одном месте, словно флюгера. И к ним уже спешил полисмен…
Джек усмехнулся и, чрезвычайно довольный собой, пошел дальше… Вилка уже снова лежала в кармане. Он несколько раз подходил к зеркальным витринам, к зеркалам и любовался шляпой. Это первое приобретение, добытое посредством аппарата, разожгло в нем и дальнейшие аппетиты.
Джек убедился, что его пальто и пиджак не гармонируют с новой шляпой. Франтить, так уж франтить до конца!
— Черт возьми! — пробормотал он. — Кажется, мне теперь нечего стесняться! Если я и не так богат, как Форд или Вандербильдт, то все-таки и у меня есть кое-что! Пожалуй, я теперь даже побогаче их!