Дэн.
Это была ее первая мысль, хотя она не имела никакого логического смысла. Неужели ее воскресший сын действительно последовал за сестрой в Нью-Мексико, чтобы убить ее и всю ее семью? Эта мысль казалась нелепой, но Глория с холодком вспомнила его тревожную улыбку и то, как резко он перепрыгнул через забор, и поняла, что не может полностью исключить такую возможность.
Дэн.
Она не только не могла исключить эту идею, но и легко могла представить, как он это сделает. Не ее Дэн, тот Дэн, который умер, а этот Дэн, тот, который вернулся.
Под ее эмоциональным опустошением закралась ужасающая мысль. В панике и внезапном ужасе она позвонила Поле, но после пяти гудков звонок перешел на голосовую почту, и бодрый голос ее дочери объявил: "Я сейчас не могу подойти к телефону. Пожалуйста, оставьте сообщение, и я перезвоню вам, как только смогу!".
— Это мама, — сказала Глория. — Позвони мне, как только получишь это.
Сразу же она набрала номер Бенджамина, но когда он не ответил и звонок попал на голосовую почту, она позвонила в офис, где Джуди, секретарь сантехнической компании, сказала Глории, что ее мужа нет на месте.
— Он на работе? — спросила Глория. — Потому что он не отвечает на звонки.
— Дай-ка я проверю, — сказала Джуди. — Нет. Ему ничего не поручали сегодня днем, и он закончил свой утренний звонок до полудня. Я не совсем уверена, где он. Хотите, чтобы я попросила его позвонить вам, если он появится?
Глория с трудом сдерживала свой страх.
— Да, пожалуйста. Спасибо. — Она повесила трубку.
Где он может быть? Если не на работе, не дома его нет?!
Она не хотела признавать мысль, затаившуюся в глубине ее сознания.
В тот момент, когда казалось, что тяжесть всего происходящего вот-вот раздавит ее, вошел Бенджамин, и Глория не могла припомнить, чтобы когда-либо испытывала такое облегчение.
— В чем дело? — спросил он, увидев ее ошарашенное лицо.
Она уже собиралась все рассказать, когда зазвонил телефон. На определителе номера было написано: Департамент полиции Ньюпорт-Бич.
— Нет! ТОЛЬКО НЕ ЭТО! — закричала она, все ее сдерживаемые эмоции вырвались наружу в едином первобытном крике. — НЕТ!!!
— В чем дело? — снова потребовал он. Он взял у нее трубку, назвав себя звонившим, и она увидела, как его лицо осунулось, когда он услышал то, что она знала, что услышит.
— Пола мертва, — оцепенело сказал он. — Ее убили и расчленили.
Слезы катились по его лицу, но он оставался на линии, чтобы услышать всю информацию, которую могла дать полиция. Глория уже не кричала, но она не могла перестать рыдать, и видения Полы, Мики и даже Дэна в детстве заполонили ее мозг.
Бенджамин был еще жив.
Это было главное.
Он выглядел таким разбитым, когда прервал звонок...
растроганным до глубины души
...что Глория почти боялась рассказать ему о Мике, но у нее не было выбора, и, как она изначально планировала, она просто вывалила всю информацию:
— Кто-то убил и Мику тоже. И Майкла, и Марка.
Это были единственные слова, которые она успела произнести, прежде чем рухнуть на диван.
Умом она понимала, что Бенджамин — единственный человек, который действительно имеет значение. Сыновья, дочери, внуки — все менялось в зависимости от требований реальности, в которой она оказалась. Но Бенджамин был неизменен.
Но это не было похоже на правду. Интеллектуально она могла осознавать, что ее дети появились в этой жизни совсем недавно, но эмоционально ее сердце было вырвано, капая кровью, из внезапно опустевшей груди, и потеря была более глубокой, чем все, что она переживала ранее. Она все время представляла себе последние минуты жизни своих дочерей, боль и ужас, которые они должны были испытать, когда их тела расчленяли на части, и они поняли, что умрут.
Онемев, Глория подняла глаза на мужа.
Он сел рядом с ней и крепко обнял ее.
— Мы пройдем через это, — сказал он сквозь слезы. Она могла сказать, что он не верит в это, но его слова все равно утешили ее, и она обняла его в ответ.
— Пока у меня есть ты, — подумала она. — Пока мы вместе в этом мире или ином.
Глава тридцать третья
Прошло три года, и иногда целая неделя проходила без мыслей о Поле или Мике.
Она не могла вспомнить, когда в последний раз думала о своем зяте или внуке.
Глория чувствовала вину за это, но жизнь продолжалась, как она знала лучше многих. Потому что она все еще могла вспомнить жизнь без детей... и жизнь с другими детьми. Она не надеялась, что такой сдвиг произойдет снова, избавив Бенджамина от боли, которую он испытывал после убийств, но, возможно, в этом и был смысл всего этого. Может быть, целью было заставить Бенджамина покончить с собой.