Сглотнув слюну, Клавдий решил спускаться вниз. И без лапника обойдется, как-нибудь проведет ночь. А наутро пойдет строго по карте. Ночь бы простоять да день продержаться.
Ухватившись дрожащими руками за сучья, нилот начал спуск. Это оказалось куда сложнее, чем ему представлялось ранее. Хвоя лезла в глаза, колола щеки, приходилось подолгу напрягать мышцы, удерживаясь почти только на руках, а ногой ощупывать нижние ветки. Каждый раз, когда что-то хрустело, Клавдий обмирал: надломится сучок под ногой и полетит он кубарем, прямо в лапы подоспевшего чудовища. Клавдий решил, что обязательно напишет об этом в рапорте, в красках расскажет о том, как с одним ножом победил чудовище, как выживал в ночном лесу, как сориентировался по карте... когда доберется домой. При мысли о доме в груди заныло. Увидит ли он снова солнечные луга и горы родного девятого сектора? Увидит ли матушку и сестер? Клавдий прикусил губу и зажмурился, чтобы не разреветься снова, как мальчишка, и потерял бдительность. Ветка все-таки с хрустом сломалась под ногой, Клавдий охнул, попытался удержаться, но лишь ободрал ладони о хвою, и, обдирая колени и руки, плюхнулся вниз.
Положение спасли ватные штаны, надетые поверх комбинезона, и ворох сброшенной хвои. Она взметнулась в воздух, пыль забила ноздри. Клавдий чихнул и ударился макушкой о выступающий сук. Кхантор бэй! Когда же только закончится черная полоса? Клавдий пошарил рукой, нащупывая оставленный мешок. Вот и он. Хоть бы планшет не разбился, не говоря о контейнере. Расстегнув замок, Клавдий полез внутрь, и тут услышал шаги.
Тяжелые, медленные. Совсем как те, возле палатки. Зверь?
Нилот замер, подтянул к груди мешок. Куда бежать? Кругом только лес и чернота. Заметит, догонит, сожрет. Клавдий сгорбился и пополз под раскидистые ветви, забиваясь под них, как мышь в нору. Со стороны потянуло гарью и почему-то сладостью. Это точно не зверь, от зверя пахло бы шерстью. Тогда кто?
Клавдий затих, прижав кулаки к груди, словно хотел заглушить удары собственного сердца. Шаги приближались, трещали ветки кустарника, потом тускло блеснули огоньки фонариков.
- Стой! - сказал вдруг кто-то, и нилот едва не подпрыгнул.
Человеческий голос, прозвучавший глухо и мертво в кромешной темноте. Значит, не зверь. Кто-то местный?
- Не чую, - продолжил все тот же голос.
Шаги стихли, и установилась тишина. Клавдий сидел, ни жив, ни мертв, стараясь стать как можно незаметнее, чтобы свет фонариков не выхватил его из спасительной тьмы, пульс глухо отстукивал в висках. Это могли быть только люди. Те самые жители деревни, к которой так стремился нилот. Выскочить к ним, сыграть перепуганного пацана, и беспокойная ночь закончится, все будет хорошо. Но что-то удерживало Клавдия от опрометчивого поступка. Если это люди из деревни, то что они делают тут, в кромешной ночи, одни? Заблудились или, что реальнее, обходят дозором территорию?
- Я тоже, - произнес второй, пришептывающий и тихий, как шипение змеи.
А еще был запах. Клавдий никак не мог понять, откуда тянет приторной сладостью, но почему-то запах вызывал в нем безотчетную тревогу. Это было слишком странно и неправильно.
- Он не мог далеко уйти, - сказал первый.
Клавдий замер. Легкие сжались, как сдутые полиэтиленовые пакеты. Кого они ищут? Что, если его?
- Сильно ранен, - ответил второй. - Не уйдет.
Значит, не его. Клавдий сглотнул, сильнее прижал к груди мешок. Кто ранен? Кого ищут эти странные люди, от которых пахнет сладостью и гарью?
- Сдохнет, - продолжил мертвый голос. - Болота рядом. Дальше нельзя.
- А если не сдохнет?
- На рассвете продолжим поиски.
Снова воцарилось молчанье. Клавдий изо всех сил пытался увидеть разговаривающих, но видел только проблески фонариков, да неясные силуэты.
- Стой, - вдруг повторил первый. - Я чую кровь.
Ободранная ладонь заныла, и Клавдий сунул ее подмышку. Он вдруг вспомнил, почему запах сладости и гари показался ему знакомым: это неоднократно упоминалось в рапорте Дариона Лара о вылазке в Улей. Уж не васпы ли ходят тут, в ночи, выискивая кого-то, но нарвавшись на несчастного нилота? Клавдия парализовало от страха.
Тусклые лучи замельтешили над кустами, прорезая кромешную темень. Снова захрустели ветки - на этот раз совсем рядом. Клавдий упал лицом в хвою, закрылся рукавом, жалея, что не может стать вдвое меньше и забиться в нору, как землеройка. Блики света проникали сквозь плотно сомкнутые веки, и казалось, что ночные патрульные стоят совсем рядом, только протянуть руку.
- Нет, - выдохнул первый. - Показалось.
- Никого, - подтвердил второй. - Утром поищем еще.
- Пусть сменщики ищут, - прошипел первый. - Не наш квадрат.