«Прошли только сутки, - возразили в голове. - Сейчас ты еще можешь соображать. Если выйдешь к реке, то скоро дойдешь и до деревни. Вспомни карту. Главное - река. А потом просто иди по течению. У людей найдешь еду и помощь. Останешься здесь - потеряешь время и скоро ползать не сможешь, не то, что ходить...»
- Прекрати! - закричал Клавдий.
Крик вспорол густую тишину. По спине от затылка до копчика прокатилась ледяная волна, и нилот обхватил себя за плечи, дрожа всем телом и затравленно оглядываясь по сторонам. Он был один-одинешенек среди бескрайних болот и леса, обступающего стеной. Именно сейчас он понял, что никто не прилетит за ним: ни отец, ни генерал Лар, ни кто-либо другой, пока не закончатся проклятые три недели.
- Я выживу, - пробормотал Клавдий и шмыгнул носом. - Назло всем!
Некстати вспомнились слова Дариона:
«В училище было немало таких, как ты. Ягоды жрали стабильно. А потом башкой проламывали стены, когда их крутило отходняком. Если ты сдохнешь, мне не будет тебя жаль...»
«Сдохнешь, если останешься тут, - поддакнул внутренний голос. - Поэтому поспеши. Нужно найти еду и помощь. Часики-то тикают!»
- Заткнись, - неизвестно кому устало сказал Клавдий, замотался шарфом и, загребая по хвое, поплелся наугад.
Он потерял счет времени, но на первые промоины наткнулся еще засветло. Со стороны пахнуло свежестью, в шорох ветвей вплелся характерный шум воды, а потом она блеснула за деревьями - широкая серая лента, несущая воды между крутыми, поросшими елями, берегами.
«Это ведь не та река, где утонул капитан Тур?» - подумал Клавдий, и внутренний голос ехидно ответил:
«И не надейся. Та самая».
Клавдий сердито дернул подбородком, смахнул с глаз налипшие волосы. Как узнать, куда идти?
«Иди по течению, - посоветовал голос. - Рано или поздно выйдешь».
- Не нравится мне это «рано или поздно», - пробормотал Клавдий, хмуро оглядывая неприветливые берега. Он смахнул с ресниц набрякшую влагу и подумал, что снова начался дождь, но капли оказались солеными. - Может, выйду через неделю, а может, не выйду никогда?
«А у тебя выбора нет, - тут же откликнулись в голове. - Или идти в деревню, или возвращаться в лагерь, где бродят чудовища. И не факт, что найдешь дорогу и не попадешься васпам».
- Я пойду в деревню, - угрюмо буркнул Клавдий и снова смахнул со лба пот: теперь он бежал, не переставая, и под одеждой тоже разливалось целое озеро, пропитывая ткань, отчего нилота то и дело трясло в ознобе.
Он будет идти вниз по течению, и придерживаться этого направления. Он выживет, не зря же проходил курс перед отлетом. У него есть нож и можно разводить костры по ночам и обогреваться возле них. И надо соорудить запруду для рыб: нужно всего-то несколько палочек и камней, плевое дело. При мыслях о еде в кишках заныло и закололо болью, и Клавдий зажал живот ладонью.
Надо поесть. Пожалуй, это первое, что ему следует сделать. Тогда станет легче...
«Не станет, - вкрадчиво шепнул голос. - Ты знаешь, что тебе нужно на самом деле. Когда ты жрал последнюю ягоду? Вчера?»
- Отвали, - мрачно процедил Клавдий и принялся спускаться к реке.
Пот заливал глаза, нилот то и дело вытирал его ладонью. Под ногами скользила глина, и Клавдий хватался за сучья и корни, обдирая кожу и ругаясь сквозь стиснутые зубы.
«Ну да, вчера утром, - продолжил голос, вворачивая слова, словно шурупы. - Прошли сутки, а ты уже мокрый, как мышь. К вечеру начнутся спазмы. Хотя о чем это я? Живот болит? Поздравляю, уже начались! А еще жажда. А еще...»
- Заглохни! - Клавдий подобрал камень и со злостью запустил его в воду.
Бульк!
Вода плеснула. Клавдий вздрогнул: вспомнилось, как падал неисправный дрон. Та же река. Та же мелкая морось. Тот же ветер, пронизывающий насквозь.
Он присел на камнях и наклонился к реке, отразившей его лицо: искаженное рябью, посеревшее, с испуганно вытаращенными воспаленными глазами. Клавдий зачерпнул воды и поймал капли ртом. Вода была стоячая, пахла тиной, но Клавдий черпал еще и еще, пока не напился и отяжелевшая голова немного не прояснилась. Он тряхнул взмокшими кудрями и сощурился, наблюдая, как розовеют над лесом облака. Время шло к закату, но до сумерек было еще долго.
«И что ты собираешься делать теперь?» - ехидно поинтересовался голос.
- Строить запруду, - ответил Клавдий и побрел собирать камни и ветки.
Он тщательно выбрал берег - не слишком крутой, с удобным спуском по камням и долго возился, втыкая в ил ветки и обкладывая ловушку камнями, чтобы получилось небольшой, со всех сторон огороженный бассейн, похожий на тот, что был у него в детстве: там плавали золотые рыбки и цвели водяные лилии. Вода была теплая и такая прозрачная, что лучи светила ткали на ее поверхности золотое кружево, и рыбки устремлялись к Клавдию, едва он наклонялся над водой - просили корма. Тут Клавдий видел только юрких сероватых мальков, да еще лягушек, при его приближении плюхнувшихся в воду. Когда запруда была готова, пальцы сводило от холода, а зубы выбивали дробь. Он долго дышал на руки, потом засунул их в рукава и пристроился на камне, сгорбившись и, не мигая, глядя на воду, но рыбы гипнозу не поддавались, река катила воды безмятежно и мягко, совсем как...