Он остановился и протер глаза.
- Бред, - пробормотал вслух. - Глюк. Не может этого быть. Тут не растет...
По листве пробежал ветерок, обнажая темно-фиолетовые горошины. У Клавдия подкосились колени.
- Шуи... - пролепетал он. Рот наполнился слюной. В животе заныло, требуя пищу.
- Шуи! - закричал Клавдий и бросился вперед.
Мертвый капитан оставался позади и что-то неразборчиво кричал вслед. Какая теперь разница? Клавдий с размаху бухнулся на колени, подхватил ягодную россыпь. Под пальцами выступил темный сок. Клавдий застонал от нетерпения и облизал их. Сорвал новую ягоду, на этот раз не раздавил, кинул в рот. Вкус был вяжущим и сладковатым, немного непривычным, но это было неважно. Клавдий глотал одну за одной, рыдая и размазывая по лицу слезы и сок. Его трясло, мир сжался до размеров ягоды и нилот бормотал счастливо:
- Шуи! Несуществующие боги, спасибо! Шуи!
Икая, он повалился в траву и широко раскрытыми глазами смотрел, как над соснами течет облачная река - близнец той, где утонул Тезон Тур. Потряхивало от возбуждения и холода, но жаркая волна не приходила. Ни после первой ягоды, ни после пятой горсти. Он ждал и ждал, шевеля губами. Потом перевернулся на живот, и закашлялся, сплевывая кожуру и желчь. По болотистой земле прочавкали и остановились рядом черные ботинки капитана.
- Вставай, - сказал он, но не приказным тоном, а мягким. - Не до темноты же тут валяться.
Глаза снова защипало от слез.
- Это... не она... так? - едва ворочая языком, спросил Клавдий.
- Нет, - ответил мертвец. - Это черника. Ты читал о ней в справочниках.
Клавдий уронил голову. Слезы прожгли на щеках влажные дорожки, нилот стукнул кулаком по земле и прошептал:
- Кхантор бэй!
Посидел еще немного, трясясь в судорогах и сглатывая вязкую слюну. Потом медленно поднялся. Его шатало сильнее обычного, но капитан не насмехался и молчал. Поэтому молчал и Клавдий.
Глава 21. Спасение
Мир потряхивало, пахло топливом и порохом.
- Пить! - попросил Клавдий.
В губы ткнулось горлышко, на губы полилась вода. Клавдий начал глотать, половину, конечно, проливая на подбородок. В ушах еще стоял шум, но это был не шум ветра в кронах, и не шум ливня. Это было мерное тарахтение мотора, и, разлепив веки, Клавдий прямо перед собой увидел запотевшее стекло, за которым проносились черные силуэты сосен, темно-зеленую стену кабины и еще незнакомого паренька, завинчивающего пробку на фляге.
- Батя! - крикнул паренек. - Очнулся пацан-то!
- Добре! - отозвался из-за спины низкий мужской голос. - Скоро приедем ужо.
- К... куда? - хрипло спросил Клавдий и попытался приподняться на локтях. Его тут же мотнуло в сторону, и он упал бы, не удержи его мальчишка.
- Шустрый какой! - хохотнул тот. - Только, гляди, помирал, а теперь бежать собрался. А едем ясное дело куда, к нам, в Тапольцы.
Незнакомое название. Клавдий напряг память, но так и не вспомнил, слышал ли его раньше. У противоположной стены кабины мотались туда-сюда мешки, набитые чем-то, пахнущим сырыми перьями и кровью. Из-под длинных брезентовых чехлов торчали отполированные приклады.
Военные?
На мальчишке не было формы, только плотная куртка и фуражка, лихо заломленная за затылок. Из-под козырька выбивались соломенные волосы.
- Ты... кто? - спросил Клавдий и облизал губы. Все казалось нереальным, очередной игрой воспаленного мозга. Вот-вот потянет гнилью и вместо конопатого лица мальчишки появится синюшная рожа мертвого капитана.
- Те... зон? - позвал он.
- Ярик я, - удивленно отозвался мальчишка. - А вон батя мой. Забыл?
Клавдий мотнул головой.
- Во дела! - сказал мальчишка. - Да ведь ты сам к нам вышел! Мы с батей уток стреляли, а ты на нас прямо из кустов и вывалился. Ну, вспомнил?
Клавдий не помнил. В мозгу сидела игла, и от каждого движения прокалывала затылок. Последнее, что он помнил, это как горстями ел Шуи, которую мертвый капитан назвал как-то по-иному, а потом вернулся в лагерь. Кажется, была еще одна кошмарная ночь, а за ней пришло не менее кошмарное утро. Кажется, его разбудили раскаты грома, но дождя не было. Гром повторялся и повторялся, а еще в перерывах были голоса, и...
Боль накатила внезапно. Клавдий стиснул зубы, прижал руки к животу и засипел, хватая воздух ртом. Белобрысый мальчишка засуетился, наклонился над Клавдием, повторяя:
- Что такое, ну? Эх, припадочный... Пить надо, да?
- Ничего, ничего! Доедем скоро! - из кабины крикнул Яриков отец. - Мы его сразу Валерьяну Игнатьичу покажем.