— Принцессе холодно.
Шолто просто кивнул, и открыл дверь, чтобы поговорить с охранниками, ждущими снаружи. Он был королем и был уверен, что охранники стоят там, и что один из них будет счастлив позвать прислугу принести одеяло или пальто. Это было высокомерное благородство. У меня никогда не было достаточного количества слуг, чтобы я привыкла приказывать. Хотя возможно мой отец именно так и планировал. Он был человеком, который думал далеко вперед. Возможно он понимал, что без такого высокомерия, я буду более справедливой. Волшебная страна нуждалась в небольшом количестве справедливости.
Мистраль встал передо мной на колени, и он был достаточно высок, чтобы закрыть от моего взгляда стол. Меч не был единственной вещью на столе. Рядом с ним лежало копье. Оно больше не светилось, а было цвета выбеленного дерева, и на нем были видны руны настолько древнего языка, что я не могла прочитать их. Я задалась вопросом, а мог ли Мистраль их прочесть, но меня не так уж это интересовало, чтобы спросить. Есть другие вещи, о которых я должна была знать больше.
— Почему меч не прибыл в руку моего отца? Ведь у него была рука плоти.
Мне ответил Дойл.
— Еще у него была рука огня.
Я не оглянулась на него, но спросила:
— А у меня еще рука крови. Как одно относится к другому? Абен-дул предназначен любому, у кого рука плоти. Так почему я, а не мой отец?
— Предметы власти еще не начали возвращаться, когда был жив Принц Эссус, — ответил Дойл.
Мистраль спросил:
— Ты вызвал Риса?
— Да. — Дойл подошел ближе и встал справа от меня. Он взял меня за руку, руку, которая могла коснуться меча, и без соответствующей магии он вывернул бы меня на изнанку, и я умерла бы.
Он поцеловал мне костяшки пальцев, я попыталась освободить руку, но он удержал ее.
— В тебе огромная сила, Мередит. И в ней нет ничего неправильного или злого.
Я потянула сильнее свою руку, и скорее он позволил мне ее освободить, нежели я была сильнее.
— Я знаю, что моя магия не является злом, но зло то, что она делает, Дойл. Ты видел, что она творит. Это самая ужасная сила, которую я когда-либо видела.
— Принц никогда не демонстрировал тебе эту магию? — спросил Мистраль.
— Я видела врага, которого королева держит в шкафу своей спальни. Я знаю, что это мой отец превратил его в… шар плоти..
— Принц Эссус не соглашался с тем, что королева хотела делать… с этим, — сказал Дойл.
— Не с этим, — сказал Шолто. — С ним. Если бы это был не он, думаешь королева вытаскивала бы его из шкафа?
Все мы смотрели на него. Взгляд Мистраля не был счастливым.
— Мы пытаемся ее успокоить, а не ухудшить ее чувства.
— Королева гордилась, показывая Мередит насколько ужасной она могла быть.
Я кивнула.
— Он прав. Я видела… каким оставили пленника. Я видела его в ее кровати и слышала, как она приказывала положить его в шкаф.
— Я не знал, — сказал Дойл.
— Я тоже, — сказал Мистраль.
— Вы действительно думали, что королева щадила принцессу?
— Андаис скрывала от нее худшие из наших оскорблений, — сказал Мистраль, — поэтому Мередит никогда не видела, как она пытает нас, как в ту ночь, когда принцесса спасла нас. — Он взял одну из моих рук в свою и посмотрел на меня. В его взгляде было уважение, благодарность, надежда. Именно взгляд Мистраля той ночью дал мне храбрость рискнуть собой, чтобы спасти их всех от королевы. Его глаза той ночью ясно говорили, что я была всего лишь никчемной принцесской. И я приложила все силы, чтобы доказать ему обратное.
Я задалась вопросом — знал ли он, что его взгляд тогда сделал. И это подтолкнуло меня сказать ему об этом.
— Именно твои глаза той ночью, Мистраль, заставили меня рискнуть пойти против королевы.
Он нахмурился.
— Ты меня тогда едва знала.
— Правда, но ты смотрел на меня, пока она одних кромсала, а других заставляла смотреть на это. Твои глаза сказали мне, что ты тогда думал обо мне, что я ни на что не годная придворная дамочка.
Он изучал мое лицо.
— Той ночью ты чуть не умерла только потому, что я смотрел на тебя?
— Я должна была доказать тебе, что ты ошибался, Мистраль. Я должна была рискнуть всем, чтобы спасти вас всех, потому что это было правильно. Я сделала это сознательно.
Он держал мою руку в своих руках, и мои маленькие ладошки тонули в его огромных руках. Он продолжал смотреть на меня, как будто пробуя на вес мои слова.
— Она не лжет, — сказал Дойл с другой стороны от меня.
— Я верю, только… Не мог я сделать так, чтобы женщина заботилась о нас так, как я не мог даже подумать, как я не мог представить. То, что она отреагировала так только из-за того взгляда… — Он нахмурившись глядел на меня, затем спросил, — Мы были предназначены быть вместе? Из-за этого один мой взгляд сделал так много?