—Ну и что? — спросил Орест Петрович.
— Не понял? Смотри: «скорая» выезжает в колонию. Там содержится Самохвалов, этот придурок, который укокошил сорок, кажется, человек. После того как бригада медиков возвращается на свою станцию, доктора находят мертвым с разорванной шеей. А в городе начинаются убийства с перегрызанием сонной артерии. Кроме того, книги…
—Да погоди ты с книгами! Ты хочешь сказать…
Оба милиционера уставились друг на друга, не решаясь произнести вслух очевидное.
—Я ничего не хочу сказать, — мрачно заметил капитан Птах. — Факты сами говорят.
Они помолчали. Полковник, как старший и по званию, и по должности, все-таки должен был принять какое-то решение. Он сказал:
— Ну ладно. Ты же понимаешь, что в колонию посылать официальный запрос — мол, как там Самохвалов, не сбежал ли — не имеет смысла. Официально чего-нибудь отпишут, правды не скажут, побоятся. Михалыч, не в службу, а в дружбу: подскочи туда сам, поговори неофициально, лично пообещай не трезвонить… Но выяснить надо. Если вампир — это Самохвалов, работать будет намного легче. Приметы, привычки известны… Кстати, попроси, чтобы мне занесли все материалы по нему.
— Все не занесут, — усмехнулся Михалыч. — У тебя шкафов не хватит, там томов пятьдесят.
— Ччерт!.. — Бабий схватился за голову.
Завьялова и Мамсуров ушли на свои очередные мероприятия. Вера одна осталась сидеть за столиком у окна, посматривая на занесенную снегом улицу. Снаружи продолжалась метель. Хорошо сидеть в тепле, вдыхать наполненный ароматами воздух! За лидерство в кофейном пространстве успешно боролись ароматы кофе и дразнящие запахи десертов с ванилью и корицей. Формула кислорода в этой кофейне, таким образом, была улучшена.
А вот улучшить хороший кофе уже невозможно. Ничего нет лучше правильно приготовленного эспрессо. Густой напиток с легкой кислинкой, никакой горечи — настоящий кофе не горчит. Его подают вместе с негазированной минеральной водой. Контраст горячего пахучего кофе и прозрачно-чистой воды создает во рту ту необходимую гармонию, о которой всегда мечтаешь.
Интересно, что во львовском неподражаемом лексиконе, который Лученко уже немного начала понимать, существует слово особое: оно легко полощется во рту, наполненном кофе. Здесь не говорят «чашечка кофе». «Филижанка»… Во Львове «запрошують на кавусю» или приглашают «зайты до кнайпы на гальбу пыва». Как хорошо, что быстрое питание, покрывшее весь мир уравнительно-пластмассовым удобным сервисом, не сумело пока что поймать в свою сеть львовские кнайпы! Есть в «филижанке» эспрессо торжество вкуса жизни, дух интимного застолья, когда кажется, что «кавусю» готовит какой-то древний кофейный бог, и при этом «пры- шиптуе шэпты та баи»…
Правда, теперь в этом старом добром городе у чашки эспрессо появился привкус страха. Пусть вампир — это пугало для суеверных старушек, но ведь кто-то убивает, да еще таким жутким способом. И действительно, всякий раз убийца норовит положить на жертву книгу. Что он этим хочет сказать? Впору и впрямь подумать, что книги прокляты…
Погиб Ветров. Его смерть болезненно щемит, причем Вера и сама не понимает почему. Вероника Абдулова… Ее она видела совсем мельком, но ведь любого живого человека жаль. А тут еще ее муж… то есть теперь вдовец.