Джордж оглядел проспект. Увидел, что вдалеке появился трамвай. Подумал, не сесть ли на него. Может, там кто-нибудь подскажет, где достать воды.
— Боже…
Это же абсурд. Он раздувают из пустяка целую драму. Не до такой же степени он хочет пить. Он всего лишь…
Нет, он даже думать об этом не хочет. Джордж попытался сосредоточиться на поиске воды, однако истерзанный разум, вырвавшись на свободу, принялся перебирать воспоминания о том, какой был на вкус попкорн, горячий и скользкий от растаявшего масла и очень-очень соленый. Он вспомнил мороженое, холодное, да, но сладкое и покрытое слоем еще более сладкого, вязкого шоколада, густого, теплого шоколада, тающего на языке.
— Прекрати! — Сердитый голос потонул в грохоте проезжающего трамвая.
Он посмотрел на сидящих внутри людей. Разве кому-нибудь из них есть дело, что человек умирает от жажды?
Он передернулся от подобной мысли. Жизнь вся такая, подумал он. Все ординарные события идут и идут своим чередом, а где-то зреет угроза. Все, что требуется, — стечение нескольких обстоятельств, как сейчас: жаркая августовская ночь, попкорн, мороженое, шоколад, омерзительного вкуса вода в кинотеатре, идиот консьерж, пустой холодильник, закрытые бары. Ничего сверхъестественного. Крошечные, обыденные, ужасно логичные события, которые…
Джордж, оторопев, остановился. Впереди — заправка. Там должен быть автомат с кока-колой со встроенным питьевым фонтаном!
Он кинулся бежать по тротуару. Глаза неотрывно смотрели на заправочную станцию, которая была все ближе и ближе. Да, там есть автомат с кока-колой! Он кинулся бегом. Он почти у цели. Еще несколько секунд, и вся эта глупость позабудется. Он промчался мимо молчаливых колонок и остановился перед автоматом. Нажал дрожащим пальцем на хромированную кнопку.
Воды не было.
Он уставился на питьевой фонтан так, словно плохо его видел. Нет, не может быть. Он второй раз нажал на кнопку. Ничего. И еще раз. Воды не было.
— Нет! — Крик разнесся по пустынной заправке.
Джордж ударил по кнопке кулаком и, зашипев от боли, отдернул руку.
Внезапно, чего не случалось с ним очень давно, он едва не заплакал. Одернул себя. «Прекрати вести себя как дурак, — приказал он себе. — Ты скоро получишь воду».
Он огляделся по сторонам. Дальше по проспекту был кинотеатр, куда они сегодня ходили. Он со злобой уставился на него. И неожиданно напрягся. А вдруг там еще кто-нибудь есть, закрывает кинотеатр, кассир, механик, управляющий?
Джордж в волнении перешел проспект, запрыгнул на тротуар и побежал под нависающим над головой тентом. Добежав до стеклянных дверей, он принялся толкать их одну за другой. Все были заперты. Постучал, но никто не отозвался.
Он стоял, глядя сквозь дверь на питьевой фонтан. Представлял, как склоняется над ним, поворачивает краник, вода ударяет в губы, в рот. Волна гнева охватила его. Те, кто содержит это паршивое заведение, вот кто виноват.
— Да, вы! — прокричал он, и его голос неуверенно прозвучал под гулкими сводами входа.
Джордж пнул дверь и вскрикнул от боли. Развернувшись, он побежал через мраморную площадку. «Хочу пить! — клокотало внутри. — Хочу пить!»
Вернувшись на тротуар, втягивая воздух сквозь сжатые зубы, он снова оглядел молчаливый проспект. И что дальше? Он должен раздобыть воды, просто обязан! Но все уже закрыто, заперто, забаррикадировано. Джордж вертел головой из стороны в сторону, дыша все чаше и чаще. Он находится в городе, который купается в воде, и не может раздобыть ни глотка! Просто не может раздобыть ни глотка воды!
А что, если постучаться к кому-нибудь, успокаивал он себя. Постучаться или позвонить в дверь, кто-нибудь проснется и даст ему воды. Да, так и стоит сделать. Так он и должен поступить. Прихрамывая, Джордж припустил по проспекту. Как же жарко, чертовски жарко! Жажда иссушала его, вытапливала, запекала.
Его вдруг охватила паника. Он побежал в беспамятстве, не разбирая куда. Вода. Он должен раздобыть воды, пока еще не слишком поздно. Да, именно так. Пока еще не слишком поздно. Воды.
Воды!
Он покинул проспект, спотыкающаяся тряпичная кукла, а не человек: глаза пустые, рот широко разинут, руки — болтающиеся по бокам пазки. Жара окутывала его. Она хочет его иссушить, выпарить из него все соки, превратить его в обезвоженную ломкую оболочку…
Он резко затормозил, не веря своим глазам.
Дальше по улице кто-то оставил невыключенной поливочную установку. В свете уличного фонаря Джордж видел, как с лужайки поднимается сверкающий сноп воды.
Ноги пришли в движение, сначала медленно, затем быстрее. Вот он уже побежал, бормоча себе под нос что-то взволнованное, безумное, похожее на зарождающийся смех сумасшедшего. Он бежал все быстрее и быстрее. Мир для него пропал, не было никакого мира, не было людей, ничего во всей бескрайней вселенной, кроме этого вертящегося фонтана, разбрасывающего по сторонам шипящие струи прохладной, удивительно прохладной…