– Вопрос? – медленно переспросила Сонюль.
– Сейчас 2057 год, а мое последнее воспоминание – 2038-й, между которыми прошло девятнадцать лет. Но ты сказала, что Сеул затопило пятнадцать лет назад. Четыре года пустоты. Почему? Что я делала все это время?
Сухо вышла на берег и остановилась перед ныряльщицей. Тело девушки, стоявшей спиной к солнцу, напоминало фитиль факела, а заходящее солнце – гигантское пламя. Два глаза из пластика и стекла безумно светились на погруженном во тьму лице.
– Я сидела здесь и думала об этом, снова и снова, снова и снова. Почему родители бросили меня? Из-за того, что настоящая Чхэ Сухо чудесным образом исцелилась и клон оказался не нужен? Или потому, что она умерла через четыре года и они хотели воссоздать ее, но не сохранили воспоминания после 2038 года? Или поняли, что клон не сможет заполнить пустоту, оставшуюся после смерти дочери?
Ее голос набегал волнами. Сонюль тяжело сглотнула, чувствуя, как сжимается сердце. За эти четыре года все воспоминания погрузились в воду, так что их невозможно было различить, и они, вероятно, даже не принадлежали стоявшей перед ней Сухо.
– Я поучаствую в пари. Взамен найди мои четыре года.
Именно тогда Сонюль осознала, что вытащила из пластикового куба: не предмет для пари, не полностью функционирующего андроида, а прошлое, которое пока их не настигло.
Глава 3. Исчезнувшее время
Мастерская представляла собой деревянную постройку, расположенную на вершине горы. Сначала ее использовали в качестве комнаты отдыха, но, по мере того как на гору приходили люди, функция естественным образом изменилась. Раньше здесь было много людей, но когда большинство из них уехали, в мастерской устроили склад, там же ночевал дядя.
Пятнадцать лет назад, пока другие просто беспокоились о пище и сне, дядя упорно собирал вещи, на которые никто не обращал внимания: аварийные генераторы, моторы, солнечные панели, сварочные прутки, реостаты и конденсаторы. Сонюль слышала, в чем смысл всего этого, бесчисленное количество раз, однако со временем положение дел изменилось.
Благодаря этому мастерская Ногосана стала достаточно известна – стали поступать заказы от жителей других гор. Естественно, у дяди было много редких механизмов. Система навигации была одним из них. Она понадобилась, чтобы найти здание, о котором говорила Сухо.
– Поэтому мы решили осмотреть ее старый дом. – Сонюль вернулась в мастерскую вместе с девушкой и рассказала об их разговоре у воды.
Сухо согласилась выступить предметом для спора и отправиться на Ногосан. Но взамен Сонюль должна была спуститься вместе с ней на дно моря. Это было обещание, которое они дали друг другу. Услышав всю эту историю, дядя озадаченно спросил:
– Думаешь, там что-нибудь осталось?
– Кто знает. В некоторых закрытых помещениях на удивление есть уцелевшие вещи.
– Просто беспокоюсь, что ты так легко подвергаешь себя опасности.
– Я постоянно этим занимаюсь, в чем опасность?
– Минуло уже пятнадцать лет. Разве там могло что-то остаться?
– Никогда не знаешь наверняка. Попробуем отыскать. Заодно заберем все ценное, если такое попадется.
Спустя некоторое время дядя сдался. Он достал свой навигатор и вывел на экран место, о котором говорила Сухо. Сонюль указала на гору и объяснила:
– Квартира находится в общей зоне, так что можем зайти туда в любое время. Кстати, мы же говорили о больнице. Сеульская больница Сэган… Если собираемся ее посетить, придется отдельно поговорить с людьми с Тэмосана. Но не знаю, пустят ли нас. Они не любят, когда ныряльщики оказываются на их территории.
– Тогда давай начнем с дома. Что касается больницы… Если случился рецидив, наверное, меня положили туда, но…
– Разве человеческое тело уже не мертво? Будь ты жива, тебя бы не превратили в андроида. – В разговор вмешался Чжио.
«Ну вот, опять началось», – подумала Сонюль, потерев переносицу. Самым большим недостатком Чжио было то, что он говорил прямо в лоб, если считал что-то правдой. Временами это раздражало, ведь из-за него окружающим становилось неловко. Ныряльщица извинилась перед Сухо, а затем набросилась на напарника:
– Разве тебе не влетело за сказанное на днях перед Учханом? О Юан.
– Нет, ну Учхан же знает, что я всегда так себя веду. И она правда умерла.
Когда же он поймет, что не всякую правду стоит высказывать прямым текстом. Сонюль с дядей переглянулись, ныряльщица посмотрела на Сухо. Та моргала со странным выражением лица.
– Прости, этот ребенок немного странный. Он не плохой, но часто ведет себя подобным образом.
Сухо лучезарно улыбнулась и махнула рукой, как бы говоря, что все в порядке. Атмосфера изменилась так внезапно, что создавалось впечатление, будто человек, привыкший притворяться, надел маску.