Расположенная совсем рядом с Набережными Челнами маленькая Елабуга не могла не привлечь наше внимание ещё и потому, что несколькими годами ранее мы уже сделали студийный проект реставрации-реконструкции этого города. Известная любителям истории как город кавалерист-девицы Дуровой, любителям поэзии как место гибели Цветаевой, а любителям пейзажной живописи как родина Шишкина, Елабуга до прихода советской власти была неординарным купеческим городом уже потому, что здесь находилась штаб-квартира могучего концерна хлеботорговцев Стахеевых. Еще были кое-где целы белокаменные плиты тротуаров. Уцелели торговые ряды и несколько превосходных особняков. Устояла огромная гимназия, где в годы войны располагалась часть эвакуированной Академии Наук. На окраине, как замок, громоздились корпуса огромной Школы милиции. В целом же, большевики не любили Елабугу, бывшую одним из оплотов Белой армии в Прикамье, и ничего в ней не строили.
Наш давний проект, выполненный учениками студии из Казани и Челнов, был красив и утопичен, поскольку финансировать реставрацию и благоустройство никто не собирался. Одним из симпатичных звеньев проекта была обработка обширного склона, сплошь занятого огородами соток по 20–30, «под Версаль» — с правильными дорожками и маленькими площадями[4]. Как нередко бывает, именно эта деталь врезалась в память горожан и властей острее всего, и нас встретили вполне приветливо.
Елабуга жила напряженно. Решение о строительстве очередного тракторного (т. е. танкового) завода было принято годом ранее. В скромном здании школьного типа кипела разносторонняя жизнь Дирекции строящегося завода, как раз в то время занятого подготовкой сметы. Горожане, начитавшиеся газет, преисполнились надежд на обустройство канализации, капитальный ремонт и расширение водопровода под новое жилое строительство. В ту странную, с нормальной экономической точки зрения, пору из собственных средств типичный уездный город мог осилить метров 400 водопровода в год, не тратясь более ни на что. Единственный шанс на реконструкции заключался в том, чтобы затянуть на место крупный промышленный объект, в смету строительства которого можно было упаковать и инфраструктуру, и жильё, и кинотеатры. Отсюда яростный лоббизм обкомов КПСС в кабинетах Совета Министров — выбить, выпросить то, что сегодня именуется инвестициями, а тогда называлось капиталовложениями.
Генеральный директор, Николай Иванович Бех, бывший тогда в зените карьеры[5], оказался готов на многое. Его статус, зримо фиксируемый прямым телефонным выходом на самый верх, давал известную независимость от обкома Татарской АССР, полную независимость от горкома Елабуги, которому предстояло уйти в тень куда более мощного заводского парткомитета. Исполком городского совета нешумно функционировал, занимаясь мелкими проблемами горожан, но все сходилось в кабинет Генерального, в котором общая атмосфера несколько напоминала страницы превосходной книги Валентина Катаева «Время, вперед!».
Понятно, что о каком-то сотрудничестве с горожанами и городскими властями в этой обстановке не могло быть и речи. Мы ограничились сбором материалов для устной истории города в советскую эпоху, сосредоточив все усилия на внушении действительной власти, т. е. Беху, мысли о необходимости создания в будущем городе-заводе базовой инфраструктуры цивилизованности. Не лишено пикантности то обстоятельство, что на этот раз мы были близки к цели как никогда: в окончательную смету строительства, уже согласованную всеми заинтересованными министерствами, 26-ым пунктом вошли расходы на реализацию «комплексного проекта реконструкции и благоустройства Елабуги». Дальнейший ход событий перечеркнул все радужные планы. Началась тягостная, до сих пор не замкнутая история. Стальные скелеты так и высятся на пустырях. В немногих, наспех достроенных цехах несколько раз начинали т. н. отверточную сборку автомобилей. На переломе столетий здесь даже пытались собирать «опели», детали которых везли из Бразилии (!). Затем все снова затихло. В 2002 г. мы пытались вернуться в Елабугу, чтобы провести именно там проектный семинар по мобилизации ресурсов и выработке альтернативной программы развития города, но власти Татарстана от этого уклонились, предложив другое место.