— А что же это было? — спросил Аркадий Михайлович.
— Это были мои расчеты туннеля, — краснея, ответил Тарас. — Я убедился, что раньше сделал ошибку и что с такой скоростью поезда ходить не смогут… Я теперь понимаю, что вообще все это — необоснованная фантазия…
Щеки Тараса горели, словно их натерли кирпичом.
— Ну, ну, рассказывай дальше, о чем ты толковал с этим человеком, — попросил Томазян.
— Дальше? Он пошутил, что у меня, верно, полный чемодан бумаг. Я ответил, что важные бумаги в чемоданах не возят — их хранят при себе. Когда наступили сумерки, этот человек предложил мне пойти в вагон-ресторан поужинать. Я согласился. Мы пошли через вагоны. В одном тамбуре дверь была открыта… Мы остановились. Человек выглянул в дверь и что-то сказал о чудесном пейзаже. Я подошел и тоже выглянул. Помню, он еще спросил меня: «А где же ты держишь свои важные документы?» Я рассмеялся и повернулся к нему. И тут мне стало страшно. Он крепко стиснул мою руку и как-то странно смотрел на меня. Я хотел вырваться. Он требовал у меня бумаги… И больше ничего не помню. Верно, тут я упал с поезда.
Тарас замолчал и на мгновение закрыл глаза.
— Устал, — сказала Корсакова и многозначительно посмотрела на нас.
— А ты не помнишь, как он был одет и как себя называл? — опросил Томазян.
— Нет.
Доктор недовольно покачала головой.
— Завтра можно продолжить беседу, — тихо сказала она.
— А нам ничего нельзя ему рассказать? — спросил Аркадий Михайлович.
— Вам?.. Можете, только коротко.
— Помнишь, Тарас, свой проект туннеля?
— Это, верно, несерьезное дело, — снова краснея, проговорил Тарас.
Мы все улыбнулись. Аркадий Михайлович взял больного за руку и сказал:
— И все-таки из твоего предложения вышло дело. Сейчас инженеры разрабатывают проект туннеля. Не такого, как ты предлагал, но он все же свяжет Москву с Дальним Востоком. А ведь ты именно об этом мечтал.
Мальчик взволнованно смотрел на нас. Корсакова настойчивыми жестами показывала, что время уходить.
— Выздоровеешь — познакомишься с этими инженерами, — сказал, вставая, Довгалюк.
Минут через пятнадцать мы покинули больницу. Мне казалось, что Томазян недоволен результатами беседы с мальчиком. Ясно было, что совершено преступление, но где его причина? Как оказался у Тараса паспорт Адриана Маковского и куда исчезли документы Тараса?
Эти удивительные факты вызывали беспокойство. Они словно чем-то угрожали грандиозному строительству, связанному с Тарасом.
16. Прощание на бульваре
Поздно вечером я вышел на улицу, чтобы после целого дня утомительной беготни подышать свежим воздухом. Подготовка к моему отъезду доставляла много работы ногам и забот голове. Нужно было уладить бесконечное количество дел, сообщить родным и знакомым о продолжительном путешествии, а главное — позаботиться об инструкциях и документах, которыми должно было снабдить меня управление строительством.
После дневных хлопот гудело в голове, и я с удовольствием шел по опустевшему бульвару, стараясь ни о чем не думать.
Уголок бульвара, куда я попал, выходил к реке. Здесь почти не было фонарей, под деревьями мрак еще более сгущался. Тонким белым покрывалом лежал на земле снег — еще никто не успел протоптать на нем дорожку. Едва долетал отдаленный шум города.
Я медленно брел между черными деревьями, пока не очутился возле обрыва над рекой, где стояли беседка и несколько скамеек. Летом здесь всегда было людно, а теперь по дороге мне не встретился ни один человек. Никого, казалось, также не было ни в беседке, ни поблизости.
Но вскоре я заметил, что в нескольких шагах от меня, там, где от беседки вниз к реке сбегали ступеньки, прислонившись к перилам лестницы, неподвижно стоит человек.
Я вошел в беседку и сел. Человек на лестнице, по-видимому, меня не заметил.
Мое обычное любопытство заставило меня внимательно приглядеться к одинокому темному силуэту. Кто этот человек? Почему он здесь стоит?
Вспыхнувшее во мне любопытство сразу отвлекло мои мысли от всего, чем я жил последние дни. Мне показалось, что исчезли невероятная усталость и головная боль. Новое занятие дало мне возможность спокойно сидеть в беседке, отдавшись наблюдениям за неизвестным.