Догадов ушел, взяв с меня слово, что я приеду к нему в Забайкалье.
— Не люблю этого типа, — заметил Самборский, когда палеонтолог исчез.
— Почему?
— Не знаю. Должно быть, потому, что он тоже не проявляет особых симпатий ко мне.
— А вам нужны его симпатии?
— Нет, — рассмеялся инженер. — А ты, Тарас, о чем задумался? — обратился он к Тарасу.
— Вы знаете, я где-то видел этого товарища, — сказал Тарас. — Только никак не могу вспомнить, где и когда.
— Верно, когда ты с Аркадием Михайловичем приезжал к Антону Павловичу. Это ведь бывший сотрудник «Звезды».
— Ага… Должно быть, там.
9. Совещание отложено
Мы с Самборским спешили в Иркутск. У него были неотложные дела в управлении, а я хотел проводить Станислава Шелемеху, который сегодня уезжал на запад. Подполковник и его жена летели самолетом, хотя Нина Владимировна не очень любила воздушный транспорт. Она уговаривала мужа ехать поездом, но тот решительно отказался и заявил, что к этому его может вынудить только нелетная погода. А погода все эти дни стояла исключительно хорошая. Мощный антициклон захватил всю Западную Сибирь и восточную половину Европы и, по прогнозам метеорологов, обещал продержаться две-три недели.
Самборский сошел возле управления, а мы с Тарасом поехали в гостиницу. Когда наша машина подкатила к «Витязю Иркуту», Станислав в сопровождении жены и сестры уже выходил на улицу, чтобы ехать на аэродром. Мы оба обрадовались, что успели встретиться. Тарас попрощался и пошел в гостиницу, а Станислав сел в мою машину, и мы поехали следом за машиной, в которой сидели Нина Владимировна и Лида.
Мне было приятно перед расставанием побыть со Станиславом хотя бы несколько минут один на один. Правда, я собирался не позднее чем через месяц-полтора поехать в Москву, но всякое могло случиться.
— Слушай, у меня к тебе просьба, — сказал Станислав.
— Заранее обещаю выполнить.
— Здесь остается Лида. Остается неизвестно на сколько, так как Саклатвала вызывает к себе добрую половину сотрудников лаборатории металлов. Ты будешь жить в гостинице по соседству с нею. Так вот, два поручения: первое — регулярно пиши мне о ней, потому что ее болезнь, кажется, начала прогрессировать. Второе — активно вмешивайся, когда заметишь, что она слишком много работает. Ей нельзя переутомляться.
— Охотно беру на себя эти обязанности. Правда, будут дни, когда мне придется выезжать… Но я постараюсь ненадолго.
— Куда ты собираешься?
— В Забайкалье. Хочу осмотреть самую глубокую шахту.
— Девятьсот сорок пятую? Ну, так Лида тоже там будет. Там собираются строить какой-то завод, потому что на месте нашли огромное количество сырья для нового сплава.
— Вот и прекрасно!
Мы уже проехали половину дороги до аэродрома, и я поспешил обратиться к Шелемехе с вопросом:
— Станислав, мне хотелось бы знать твое мнение о Ярославе Макаренко.
— Почему это тебя интересует? — испытующе посмотрев на меня, спросил летчик.
— Видишь ли, перед своим отъездом я считал, что это человек, достойный всяческого уважения. Но за границей и здесь я услышал о нем много отрицательного. Почти все говорят о нем плохо… И таких разговоров становится все больше и больше…
— А ты, когда услышишь подобные разговоры, обрывай их так, чтобы ни у кого не было желания разглагольствовать на эту тему! — резко сказал Станислав.
— Извини, ты именно это сейчас и делаешь?
Станислав покрутил головой, посмотрел на потолок машины и затем уже спокойнее ответил:
— Послушать инженеров, а тем более неинженеров, болеющих завистью, — выходит, что Ярослав настоящий преступник. Ну, а когда послушаешь самого Ярослава или Саклатвалу, будешь противоположного мнения. Я сам, к сожалению, не инженер и, кроме того, не мастер спорить.
Он помолчал. Для обстоятельного разговора уже не было времени — мы подъезжали к аэропорту.
— А что касается сплетен о московском ресторане… Ты, может быть, слышал? — пристально глядя на меня, сказал Станислав.
Я утвердительно кивнул головой.
— Все это глупости. Все имеют право ходить по ресторанам, а Макаренко, видите ли, должен жить аскетом. Специально им на радость, вероятно… Однажды в Москве я сам затащил его в ресторан. Зависть — великая сила, но съесть Макаренко им не удастся. Так и знай.
Машина остановилась. Нина Владимировна и Лида ожидали нас. Через несколько минут наши путешественники уже сидели в самолете, и пилот в последний раз проверял мотор.
— Поедете в Москву, — кричала на прощание Нина Владимировна, — захватите омулей и хариусов. Без рыбы к нам не являйтесь!