— Эгей! эгей! — закричал Догадов.
Мы все присоединились к нему, и наши голоса зазвучали под сводами штольни. Нас услышали и тоже что-то закричали.
Я сменил своего товарища и начал что было силы отталкиваться шестом. Вероятно, я работал неплохо, так как наш плот начал догонять плот Догадова. Третий плот немного отстал, но и на нем плотовщик не жалел сил. Всем нам хотелось поскорее добраться до этих людей, успокоить их, уверить, что теперь опасность им не грозит.
Вот уже первые фигуры. Люди стоят на вагонетках, кое-кто сидит, некоторых, как мы замечаем, поддерживают товарищи. Как видно, здесь есть контуженные, раненые или просто обессилевшие.
Здороваемся с первыми, кого встречаем. Я вижу, что, перепрыгивая с вагонетки на вагонетку, к нам спешит какой-то человек.
18. В Северной штольне
Тот, кто спешил встретить нас, был горный техник Гмыря, руководящий в штольне выемкой грунта. Теперь он возглавлял всю группу людей, застигнутых здесь наводнением. Техник плюхнулся в воду, ухватился рукой за шест и с помощью Догадова влез на плот. До ближайшей вагонетки с людьми оставалось не более десяти метров.
— Не подплывайте к вагонеткам, — сказал техник. — Если кто-то попытается приблизиться по воде, на плот не пускайте.
— Почему? — спросил Догадов.
— Есть несколько трусов, могут устроить панику. На первой вагонетке люди надежные. Они задержат тех, что попытаются первыми прорваться к плотам.
— А что вы предлагаете?
— Тут у нас есть несколько человек с переломами ног и несколько очень обессилевших, — сказал техник. — Вы спасете их в первую очередь. А остальных возьмете по списку.
Разумеется, люди в штольне были взволнованы нашим прибытием и каждому хотелось поскорее отсюда выбраться. Несколько человек прошли по воде вслед за техником, но на плоты их не пустили. Разговаривать со всеми сразу было невозможно, потому что на каждой вагонетке стояло только два-три человека, а вагонетки растянулись по всей штольне.
— На литостатах больше людей, — сказал Гмыря.
Мы доплыли до конца штольни, где стояли литостаты.
— А почему вы не передвинули литостаты ближе к выходу? — спросил я.
— Нет тока, — ответил техник. — Вероятно, где-то поврежден электропровод.
— Телефонная связь не восстановлена?
— Нет. Имейте в виду, что об отсутствии телефонной связи большинство здесь не знает. Я держал это в секрете, чтобы не понизить еще больше настроение у людей.
Скоро мы очутились возле литостатов. Там было еще светлее. Я увидел Лиду, Аркадия Михайловича, Тараса и еще несколько знакомых лиц.
— Не волнуйтесь, товарищи, выручим! — крикнул Догадов.
На всех лицах выразилась необычайная радость. Хотя нет, не на всех. Аркадий Михайлович выглядел настороженным, Тарас хмурился. Почему? Они либо не верили в спасение, либо были особо чем-нибудь встревожены. Лида, волнуясь, пожимала мне и Догадову руки. Она просила прежде всего забрать раненых и обессилевших, за которыми ухаживала. Здесь было лучше, чем на вагонетках: литостаты давали возможность разместиться с некоторыми удобствами. У них имелись выступы, площадки и кабинки — все, конечно, узкое и короткое, но зато сухое и светлое. Плоты стали рядом. На плоты в первую очередь перенесли тех, кто нуждался в помощи. Затем перешли к списку.
— Я считаю, что в первую очередь нужно забрать женщин и детей, — заявил Догадов.
— Здесь только три женщины, — сказал Гмыря. — Две из них уже на плоту.
— Значит, прежде всего заберем инженера Шелемеху и Тараса Чутя.
— Обязательно!
Но Лида и Тарас решительно отказались от такой привилегии. Они ссылались на то, что их фамилии должны быть в конце списка и, как только подойдет их очередь, сядут на плоты. Аркадий Михайлович, чье имя стояло в начале списка, тоже отказался. Ясно было, что старик не хочет оставлять Тараса.
Послушав их, я сказал Догадову, что остаюсь здесь и таким образом на плоту освобождается еще одно место. Палеонтолог обнял меня и сказал:
— Я и сам бы так сделал, но мне нужно все организовать. До свиданья! Мы скоро вернемся.
Забрав с полсотни людей, плоты медленно двинулись из штольни, направляясь к выемке на главном пути, где их ожидал танкоход и откуда можно было пройти к выходу из шахты пешком. Теперь на литостате, где я примостился, осталось совсем мало людей. Аркадий Михайлович полулежал, Лида сидела возле него, Тарас все еще стоял, опираясь на перила, и следил за тем, как исчезают вдали огоньки на плотах.