Меньше других изменился машинист. К нему вернулись его жизнерадостность и энергия. Он шутил и привлекал общее внимание своими немногословными, но живыми и остроумными рассказами о приключениях прошлых суток и о том, как он хотел превратить литостат в подводную лодку.
В столовой поставили мягкие кресла. Это превратило комнату в гостиную. Да и гости интересовались не столько обедом, сколько нашими рассказами. Все столы были сдвинуты, и мы очутились в крепком кольце друзей.
Макаренко пробыл с нами всего несколько минут. Он спросил, как мы себя чувствуем, распорядился, чтобы мы отдыхали, и, пообещав скоро возвратиться, исчез. Положение в шахте требовало его присутствия.
Что делается под землей, мы не знали. Но вскоре в столовую ненадолго заглянул Кротов и коротко рассказал о том, что каждого из нас больше всего интересовало.
В туннеле пока никаких перемен. Работы в Восточной зоне продолжаются ускоренными темпами: необходимо как можно скорее пробить перегородку и выпустить воду из шахты в море.
Повторная катастрофа, едва не стоившая нам четверым жизни, была такой же неожиданной, как и первая. Но первое наводнение научило всех осмотрительности. И хотя воды прибыло больше, смертельная опасность грозила лишь нам четверым. Сначала всем казалось, что наше дело безнадежно. Туннель затопило почти совсем, и Догадов с плотовщиками уже не могли проникнуть в штольню. Правда, последний телефонный разговор со мной внушил нашим спасителям неясную надежду, что в штольне «могут оставаться живые». Макаренко вызвал водолазов и предложил организовать подводный поход в штольню. Промеры воды в туннеле и расчеты доказывали, что штольню затопило не полностью. Макаренко сам надел скафандр и стал во главе этой опасной экспедиции. Преодолевая течение, водолазы прошли под водой весь туннель до самого входа в штольню.
От Кротова узнать больше ничего не удалось: он спешил в шахту, где шли авральные работы. Аркадий Михайлович и Тарас, свидетели событий, дополнили рассказ инженера. Они практически не выходили из туннеля с тех пор, как случился повторный прорыв подземных вод.
— Мы хотели вернуться к вам, — говорил Тарас, — но нас не пустили. Мы очень тревожились и жалели, что не остались в штольне.
— Разве вам смерти захотелось? — спросил Набокин.
— Почему же смерти? — удивился мальчик.
— Шестеро на лесенках не удержались бы. Кто-нибудь из нас непременно погиб бы.
— Ну, если бы мы остались, то… Мы с Аркадием Михайловичем что-нибудь придумали бы, — так серьезно и уверенно заявил мальчик, что присутствующие не могли не рассмеяться.
Аркадий Михайлович сказал:
— Слышали бы вы, какие споры шли о том, можно или нельзя вас спасти. Не менее половины людей с карандашами в руках все время подсчитывали, какой уровень воды должен быть в штольне. Электрики по шею в воде прошли туннель, разыскали место, где порвались электропровода, и починили их.
Мы вспомнили, как неожиданно двинулся наш литостат, а Набокин объяснил, к чему бы это привело, если бы наши спасители опоздали хотя бы на минуту.
— А почему порвались провода? — удивленно спросил Гмыря.
— Неизвестно, — пожал плечами Тарас. — Электрики говорят, что провода не порвались. Их или разрезали ножом, или разрубили топором.
Услышав слова Тараса, я даже привскочил.
— Кто же это мог сделать?
Но Тарас и Аркадий Михайлович только развели руками. Профессор при этом отвел глаза в сторону.
— Если бы электрики не починили провода, нас вряд ли спасли бы, — заметил Гмыря.
— А может быть, наоборот? — сказал я. — Если бы никто не трогал проводов, мы не натерпелись бы такого страха.
На мои слова никто не обратил внимания.
— Сегодня на рассвете, — сообщил всезнающий мальчуган, — уровень воды все еще повышался приблизительно на миллиметр в час.
В это время в столовую вошел Догадов.
Трудно сказать, кого бы я мог встретить с большей радостью. Ведь, по сути, это он спас больше двухсот людей из Северной штольни.
Мы, четверо последних спасенных, поднялись со своих мест, чтобы приветствовать отважного палеонтолога. В комнате стало шумно.
— Вы не так уж плохо выглядите, — усаживаясь в кресло, шутил Догадов. — Еще немного — и доктор пошлет вас в туннель на аврал.
— Нет, — сердито объявил доктор, — через минуту я прикажу им разойтись по своим комнатам и в течение двух дней не позволю принимать гостей.
— Если нам угрожают такими страшными репрессиями, давайте сидеть, не раскрывая рта, — шутливо предложил я.