- Не могут прийти к согласию относительно эффективности электроустановок на шахтах. Эти их споры - вечная история! В школе, бывало, доходило до драки... А я к вам, Антон Павлович, с просьбой.
- Пожалуйста, Аркадий Михайлович.
- Покажите мне письмо юного корреспондента, о котором вы упоминали, когда провозглашали тост.
- Снова в поисках молодых талантов? Только там нет ничего заслуживающего внимания.
- Ну что ж, посмотрим. Вы только покажите письмо.
- Попробуем разыскать, если оно не погибло в редакционной корзинке. Мы ведь сохраняем только письма, имеющие какую-нибудь ценность... Товарищ Догадов, пожалуйста, на минутку!
Догадов быстро подошел. Черняк попросил его найти и передать профессору Довгалюку письмо школьника.
Догадов отправился выполнять поручение, а мы приблизились к молодым инженерам, и редактор меня с ними познакомил. Самборский горячо пожал мне руку и сказал комплимент по поводу моих очерков. Макаренко промолчал, и только в глазах у него мелькнула какая-то настороженная заинтересованность.
Время было позднее. Гости один за другим покидали редакцию. Шелемеха подошел к Черняку и стал прощаться.
- Аркадий Михайлович, - как старый знакомый, обратился летчик к профессору Довгалюку, - вы готовы?
- Да... Сейчас мне здесь дадут одно письмо, и я смогу ехать.
- Кайдаш, а тебе куда? - спросил Шелемеха меня. - Может быть, подвезти тебя?
Я назвал свою гостиницу.
- О, это очень далеко. Знаешь что? Зачем тебе гостиница? Поедем ко мне. У меня огромная квартира, и сейчас там, кроме сестры, никого нет. Родители и жена на даче, послезавтра я тоже туда поеду. Можешь жить у нас, пока остаешься здесь. Поехали?
Последнее слово прозвучало так властно, что я не стал возражать, а просто присоединился к уже выходившим на улицу Шелемехе и профессору Довгалюку.
3. НОЧНОЙ ГОСТЬ
Из разговора в машине я узнал, что Шелемеха и профессор живут в одном доме.
- Станислав, - обратился к летчику профессор, - у меня в дендрарии очередной, двести пятьдесят третий, "вечер фантазии". Я рад пригласить тебя.
- С большой охотой пришел бы, Аркадий Михайлович, - ответил летчик, но, по всей вероятности, я завтра уеду на дачу к своим. Вчера туда поехала жена, и я обещал ей не задерживаться. Я ведь уже в отпуске. Передайте, пожалуйста, друзьям от меня привет. Много фантастов у вас теперь собирается?
- Будет человек шесть-семь. Ведь Макаренко приехал.
- А-а, этот молодой человек? Я его до сих пор что-то не встречал.
- Так ты ведь лет на семь старше его. К тому же он учился у меня всего года два, а потом переехал с родителями в Сибирь. Впрочем, он часто писал мне. Он когда-то очень дружил с Самборским. Правда, они каждый день о чем-нибудь спорили. Жить без этого не могли. И все-таки их, бывало, водой не разольешь.
- Самборского как будто припоминаю. Встречал раза два на ваших вечерах.
- Простите, - вмешался я в разговор, - что это за вечера с таким заманчивым названием?
- Если ты интересуешься, профессор может пригласить и тебя на один из них. Ведь можно, Аркадий Михайлович?
Профессор выразил согласие.
- Должен тебе сказать, - обратился ко мне Шелемеха, - Аркадий Михайлович сохраняет связь с большинством своих учеников и после школы. Особенно с теми, которые принимали участие в разных экспедициях и поездках. У нас существует традиция: раз в месяц собираться у Аркадия Михайловича на чашку чая, рассказывать о своей работе, обсуждать самые различные проблемы науки и техники, обдумывать планы экскурсий и экспедиций профессора, вспоминать прошлые поездки, в которых мы участвовали. На таком вечере ты можешь встретить людей разных профессий: врача, астронома, физика, летчика, артиста, художника...
Шелемеха прервал свой рассказ, потому что шофер остановил машину.
- Приехали, - сказал летчик, - прошу выходить. Улица Красных Ботаников, дом номер пять.
На тротуаре перед домом мы распрощались с профессором (он жил в другом подъезде) и поднялись по лестнице на третий этаж. Мой хозяин отпер дверь, вошел в широкий коридор, включил электричество и пригласил меня войти.
- Раздевайся, - негромко сказал летчик. - Только потише, сестра спит.
Я повесил плащ и шляпу на вешалку и спросил, который час.
- Четверть третьего, - ответил гостеприимный хозяин. - Поздно. Сейчас я тебя устрою.
- Стась, это ты? - послышался из-за дверей встревоженный голос.
- Я. Ты не спишь?
- Стась, в кабинете воры! - взволнованно проговорил тот же голос.
Шелемеха посмотрел на меня и нахмурился. Мгновенно он сунул мне в руку стеклянную вазу с цветами, а сам схватил высокий столик-подставку и, держа его, как дубину, порывистым движением второй руки открыл дверь в темную комнату. Не останавливаясь, он ринулся туда. Я бросился вслед за летчиком, но с разбега наскочил на стул и грохнулся на пол. Падая, я выпустил из рук вазу, и она разлетелась вдребезги.
- Стась! - послышался женский крик.
В то же мгновение комната осветилась, и я вскочил на ноги. Летчик стоял возле выключателя и осматривал комнату. Я увидел большой, окруженный стульями стол и буфет в углу. Очевидно, мы находились в столовой. В дверях, сжимая обеими руками высоко поднятый стул, стояла полуодетая девушка. Дверь напротив вела, как я потом узнал, в кабинет. Там было темно.
Внимание Шелемехи привлекло открытое окно. На подоконнике лежал перевернутый горшок с цветами. Летчик подошел к окну и высунулся из него, оглядывая улицу.
Тем временем девушка исчезла.
На полу лежал стул, валялись осколки вазы и цветы.
Шелемеха спокойно прошел в кабинет, зажег там свет, потом сразу же вышел, сел на стул и громко расхохотался.
- Ну и вид у тебя! - сказал он. - Лида! - позвал он сестру.
Только сейчас я заметил, что весь мокрый: когда Шелемеха в коридоре сунул мне вазу, я перевернул ее и вылил на себя воду. Поняв, что все закончилось благополучно и никаких воров нет, я и сам засмеялся, вспоминая, как мы атаковали эту комнату.
В столовую вошла Лида. Она успела надеть пестрый халатик, но все еще была немного растрепана и взволнована.
- Удрали, - сказал летчик, показывая сестре на окно.
Она взглянула на меня, потом вопросительно посмотрела на брата.
- Это мой старый приятель, Олекса Мартынович Кайдаш, журналист. Знакомьтесь.
Я повернулся к девушке, намереваясь протянуть ей руку, но она только кивнула мне.
- Расскажи, что тут случилось, - попросил брат.
- В половине двенадцатого я легла спать и скоро уснула... Вдруг просыпаюсь...
- Снилось что-нибудь?
- Нет... Проснулась. Раскрыла глаза - темно. Хотела повернуться на другой бок, но тут слышу какой-то шорох в столовой. Сначала я подумала, что это ты приехал. Потом различила тихие, осторожные шаги. На твои не похожи. Вспомнила, что я одна в квартире, и стало страшно. Закрыла глаза и лежу тихонько, не дышу. А он вдруг остановился, затих. Стало еще страшнее... Не знаю, много ли прошло времени, слышу только, как у меня бьется сердце. И вдруг дверь ко мне в спальню - ри-ип. Ты не можешь себе представить, что со мною сделалось! Я вся похолодела. Слышу, как дверь постепенно открывается, а потом что-то словно пробежало по моему лицу, по глазам. Догадалась, что он светит электрическим фонариком. Дальше слышу, как он прикрыл дверь и пошел в кабинет. Тут уж я не знала, что и делать. Выбежать из квартиры и поднять шум на лестнице или броситься к окну, разбить стекло и звать на помощь? Вдруг мелькнула мысль: а что, если их двое и один стоит здесь, в моей комнате, и караулит каждое мое движение, пока второй смотрит, что самое ценное забрать? Ну, думаю, если они придут еще сюда, к платяному шкафу...
- Представляю, как у тебя сердце замерло, когда ты вспомнила о своих туалетах! - улыбаясь, сказал брат.
- Нет. Здесь я как раз услышала, что кто-то отпирает дверь на лестнице, входит в коридор, потом твой голос. Раскрыла глаза, вижу - из коридора пробивается свет. Снова твой голос. Тогда я подбежала к двери и окликнула тебя.