В течение нескольких долгих мгновений Милена не говорила и не дышала. Ей хотелось закричать: «Мой муж! Неужели ты не понимаешь⁈ Дэсарандес увидит, как тебя выпотрошат!» — только для того, чтобы обнаружить, что она не может высказать своё возмущение из-за какого-то извращённого рефлекса.
— О… Оль… тея… — вместо этого Мирадель начала кашлять и смаргивать слёзы. — Где она? Ч-что… ты с ней… сделал?
Её лицо сморщилось от рыданий. Так долго… так долго она старалась… боялась…
Высший жрец навис над ней, его манеры были холодны и абсолютны.
— Империя разваливается, — сказал он почти бездонным для своей мудрости голосом. — В то время как ты слепо следуешь чужой воле. Почему, Милена? Зачем ты решилась убить меня?
— Это ты почти убил её! — услышала она собственный крик.
— Нет. Ты сама почти убила свою любовницу. Ты отдала её в жертву, когда вы разработали план моей смерти, — постановил Силакви.
— Я не делала этого! — воскликнула женщина, и её руки бессильно опустились, насколько это позволяли цепи. — Мне только нужно было знать, скрываешь ли ты что-нибудь! Ничего больше. Ни больше, ни меньше! А ты взамен убил самого дорогого мне человека. Ты! Ты превратил это в войну!
Лицо Киана оставалось совершенно бесстрастным, хотя в глазах у него блеснуло что-то вроде настороженной хитрости.
— Кажется… ты и правда веришь в то, что говоришь, — наконец сказал он.
— Разумеется! — крикнула она из последних сил.
Голос Мирадель звучал высоко и грубо под воздушным мраком куполов, сливаясь с белым шипением рёва далёкой толпы.
Жрец пристально смотрел на Милену, и у неё возникло странное ощущение, что он заглядывал куда-то внутрь. В саму её душу. В глубины, скрытые даже от неё самой. Которые невозможно было даже представить.
По истечению сотни ударов сердца, которые они провели почти в полной тишине, Силакви кивнул.
— Милена… я ошибся. И в том, что, как я предполагал, было твоими скрытыми намерениями, и в твоих способностях организовать всё случившееся.
Она чуть не закашлялась от шока. Может быть, это какая-то игра? Ей казалось, что она смеётся, хотя на самом деле она плакала.
— Ты решил, что я сошла с ума, да? — истерично спросила женщина.
— Я боялся… — произнёс он.
Высший жрец Хореса опустился перед ней на колени и поднёс руку к её окровавленной щеке. От него пахло сандалом и миррой. Мужчина достал из-за пояса маленький грубо отлитый ключ.
Мирадель пошатнулась. Она полагала, что эта аудиенция будет не более чем пантомимой, церемонией, необходимой для того, чтобы придать её неизбежной казни видимость законности. Она надеялась только бросить свой вызов и свою праведность в воздух между ними — туда, где память не могла бы потом отрицать этого.
Милена забыла, что гордость и тщеславие ничего для него не значат, что он никогда не будет просто жаждать власти ради самой власти…
Что он — инструмент Хореса.
— Долгие ночи, Милена… — начал он, возясь с замкóм её кандалов.
И это казалось безумием, отсутствием смущения или раскаяния — или любого другого признания абсурдности происходящего между ними. В каком-то смысле это было почти так же страшно, как и та гибель, которой она первоначально ожидала.
— … я размышлял о событиях последних месяцев. И всегда был один и тот же вопрос…
Один за другим Киан открывал её замки́. Начал с запястий, а затем наклонился, чтобы освободить её ноги. Она поймала себя на том, что вздрагивает от его мощной близости, но не телесной, а душевной, которая слишком долго делала из него объект ужаса, чтобы так быстро избавиться от своего отвращения.
— Каков план моего императора? — спросил жрец, продолжая работать. — Он, должно быть, знал, что культисты поднимут голову, стоит только уйти на войну в те дальние земли. Знал и о том, что Кашмир снова находится на грани восстания, что Сизиан сотрясается от пустынных разбойников… Что Империя рухнет в его отсутствие! Тогда почему же? Почему он вновь доверил расхлёбывать все проблемы той, кто не пригодна для роли правителя?
— Мне, — сказала она с большей горечью, чем намеревалась.
Некая необъяснимая волна поднялась от буйной какофонии за стенами, напоминая, что при всей необъятности храма это был всего лишь маленький карман мрака и тайны в мире солнечного света и войны.
Напоминая о людях, за которых они говорили, но на которых так редко обращали внимание.
— Пожалуйста, Милена, — произнёс Силакви, поднявшись и посмотрев ей прямо в глаза. — Я тебя умоляю. Отбрось свою гордыню. Слушай так, как слушал бы твой муж, без…