По левую руку от главаря скакал другой офицер — седобородый и крепко сбитый. Он носил шлем, который существенно скрывал черты лица, но подбородок и прищур однозначно подсказывали, что это достаточно волевая личность. Хотя… я всегда мог ошибаться…
Металлические кольца кольчуги седобородого были кое-где погнуты и пестрели кожаными стёжками. На седле он держался уверенно, но берёг правую ногу, даже вытащив сапог из стремени. Похоже на старую рану, которую попросту некому лечить. Выходит, целителей у имперцев банально нет, либо сплошь новички-стихийники. Ха-а… будто бы у нас лучше?
Справа от потенциального главнокомандующего имперских сил ехал молодой парень, видимо, помощник или свеженазначенный офицер. Выглядел он непримечательно, но мне показалось, что его взгляд неустанно блуждал туда-сюда, подмечая самые мелкие детали. Этот человек держал затянутой в кожаную перчатку рукой древко имперского знамени — золотой орёл внутри солнца.
Четвёртым всадником был совершенно непонятный для меня человек. Изначально я посчитал было, что это телохранитель, так как он был закован в плотную броню, изукрашенную рунами. Однако позднее приметил, что у него не хватало четырёх пальцев на правой руке, а латная перчатка, которую всадник зачем-то напялил на изувеченную ладонь, представляла собой едва-едва состыкованные и криво залатанные части.
Впрочем… его доспех тоже имел не лучший вид. Несмотря на руны его покрывали бесчисленные вмятины от пуль и рытвины от ударов мечей.
Рядом тихонько хмыкнул Маутнер.
— А эта компания видала виды, ты не находишь? — негромко спросил он меня.
— Похоже они были среди сбежавших от фирнаданской бойни. Уж больно характерные боевые травмы, которые не получишь в мирном тылу. А ещё у этих людей совсем не осталось магов, — поделился я своим наблюдением. — Во всяком случае целителей и произведственников.
Капитан снова хмыкнул.
— Ну, чего хотите? — не стал рассусоливать Тольбус, спросив сразу, как только имперцы подъехали ближе.
— Я — Кайган, глава оставшихся на этой земле сил Империи Пяти Солнц, — с долей апломба и пафоса изрёк худой мужчина, находящийся в центре. Тот, который сидел на огромном гнедом коне.
Логвуд не удостоил его ответом, лишь приподнял бровь.
— Очевидно нравы и порядки, с момента ухода императора, существенно упали, — прокомментировал второй имперец — с седой бородой.
Тольбус снова промолчал.
Потенциальные противники переглянулись.
— Давайте и правда ближе к делу, — негромко произнёс покалеченный всадник, полностью закованный в броню. — У нас всех много дел.
Кайган с толикой раздражения покосился на него, но потом откашлялся.
— Через три дня мы покинем Монхарб, — произнёс он. — Вы можете либо организовать нам свободный проход в сторону Сизиана, либо попытаться дать бой. Однако, — мужчина усмехнулся, — количество наших войск несоразмерно. За моей спиной более тридцати тысяч, включая три новых батальона, сформированных из местных жителей. У вас же — менее двадцати тысяч. Пытаться штурмовать Монхарб такими силами…
— Двадцать тысяч ветеранов против тридцати тысяч желторотых юнцов, — бросил комендант. — Что делали твои люди, пока мы воевали? Вспоминали матерей? Лили слёзы по оставленным жёнам и детям? Или валяли по постелям шлюх, вперемешку друг с другом? — конь Логвуда, повинуясь мимолётному движению, шагнул вперёд. — Всё это время мы сражались. Так что давай проверим, кто окажется победителем, ибо твоему хвалёному Дэсарандесу не хватило даже вдесятеро большего числа, дабы сломить нас.
Речь произвела впечатление. Кайган прищурился и посмотрел на седобородого, который лишь хмуро пялился вперёд. Наконец второй имперец сказал:
— Хочешь положить своих — так вперёд, — недовольно выдал он. — Либо дай три дня, после которых вы заберёте свой город. Решай сам.
На этом переговоры закончились. Быстро, как и хотел Тольбус. Уже значительно позже мне удалось узнать причину отхода, ведь изначально имперцы планировали тут оборону. Однако через почтовую шкатулку Боузона — имперского главы монхарбского гарнизона, которым и был тот самый, седобородый человек на встрече, им пришло сообщение. Личный приказ Дэсарандеса, который заключался в том, чтобы они забирали все свои силы и направлялись в Кашмир, на помощь губернатору Брагису.