На этот вопрос Павлов не мог ответить корреспонденту. А Варвара ответила! И ответ тревожный…
— Нагнала вам грусти, Андрей Михайлович, — поднялась Варвара. — Я еще чайку подогрею… — Вернувшись из кухни, присела к столу. — Вообще-то и радости много, Андрей Михайлович… Вот слушали мы по радио, да и по телевизору недавно передавали — про новый пятилетний план. Да вы-то сами на съезде были, все слышали… Обратили побольше внимания и на колхозников. Культуру и быт хотят сделать, как в городе.
Павлов оживился.
Он ведь и выехал в район, чтобы узнать, как восприняты решения партийного съезда.
— Видать, кто-то из деревенских попал на высокий пост, вот и заботы больше, — простодушно заключила Варвара.
В это время хлопнула дверь на кухне. Варвара заспешила туда.
— А, Степан Петрович! — воскликнула она. — Раздевайся, раздевайся! — последнее слово она выкрикнула, забежав в комнату. Убирая со стола стопки и недопитую бутылку, шепнула Павлову: — Председатель колхоза Орлов.
Павлов улыбнулся этой женской хитрости, вышел на кухню. Орлова он знал, когда тот еще работал в колхозе у Соколова бригадиром, парторгом, механиком и заместителем.
Варвара Петровна пригласила гостя к столу.
Орлов начал рассказывать о делах в колхозе. Прошлый неурожайный год притормозил осуществление намеченных планов строительства, особенно культурного, сказался и на оплате труда колхозников. Но все же оплата выше, чем три-четыре года назад. Орлов доволен новым порядком планирования.
— Поначалу как-то непривычно, — продолжал Орлов. — Такого большого-то доверия нам еще не было. А в этот раз… — Он пожал своими могучими плечами, — а в этот раз все прикинули на карандаш, теперь, Андрей Михайлович, убыточной продукции планировать не будем. Один хороший урожай взять бы, тогда мы круто пошли бы. Сейчас все же, — он развел широкими ладонями, — сейчас туго с деньгами, а у нас тут главные деньги делает хлеб!
— И хозяйственный расчет, — добавил Павлов.
— Это само собой. Мы хозрасчет вводим помаленьку. На первое время все, как у Соколова.
Павлов слушает Орлова, а сам вспоминает: об одном хорошем урожае говорил когда-то и Соколов. Было это лет десять назад, когда первый раз была поднята закупочная цена на зерно. И хорошо, что Орлов ориентируется на Соколова: ошибки не будет… А не потому ли у Соколова дела лучше, что его колхозу фактически дали право самостоятельно планировать свое производство? Давно еще, при Павлове, было решено в производственные дела колхоза «Сибиряк» не вмешиваться. И ведь не ошиблись! Разве можно забывать, что именно у Соколова выросли хорошие помощники, которых выдвинули на большую работу: при большей самостоятельности быстрее мужают люди. Павлов спросил о прогнозах на урожай.
— Иван Иванович говорит: будет урожай! Есть признаки… И подготовлены лучше: самые запущенные земли мы в прошлом году пропаровали, почти пятую часть пшеницы по парам будем сеять, а это надежно.
Варвара Петровна поднялась:
— Дорогие гостеньки, разрешите мне на ферму сходить — дойка начинается, а у нас одна доярка заболела…
— Вообще-то и мне надо собираться, — заметил Павлов. — Но к вам есть просьба… Смогли бы вы сами сделать хронометраж работы доярок вашей фермы?
— Это сколько минут на дойку, сколько на кормежку?
— Вот-вот… А на обратном пути я заеду.
— Сделаю, Андрей Михайлович! — пообещала Варвара.
Разговор с Орловым пошел о доярках, о молодежи. Орлов говорил, как и Варвара: жить стали богаче, однако молодежь уходит из деревни.
— А вот на Кубани нет этой проблемы.
— Так там и деревушек нет таких, — быстро отозвался Орлов. — К нам каждый год комбайнеры оттуда приезжали, рассказывали. Там станица — все равно что город, десятки тысяч населения. Да и богатеть там колхозы раньше нашего начали. Природа на Кубани щедрее, жизнь много дешевле нашей. И вообще, Андрей Михайлович, не могу понять: почему такое неравное отношение к одному и тому же делу? — жестикулируя руками, продолжал Орлов. — Там огородным участком колхознику можно прожить! С садом, конечно. Все растет как на дрожжах. И оплата у них всегда выше нашей, а прожиточный минимум много ниже, чем в Сибири. У нас нужны и полушубки, и валенки, и теплые шапки, и дров больше надо. Почему это никак не учитывается? Ведь и от нас стали уезжать на Кубань. Правда, — продолжал он, опускаясь на стул, — слух прошел, что там больше не принимают в колхозы — излишек людей получился. А ведь хлебом, молоком и мясом страну кормят, главным образом, Сибирь и Казахстан. Так ведь?