Вспомнились упреки Соколова и Варвары насчет выдвижения людей, знающих деревню и ее нужды. Даже будучи строгим к себе, он вынужден признаться: работал много, ради процветания сельского хозяйства, а если уж точнее — ради урожая! Потому что давно уверовал: добьемся высоких и устойчивых урожаев — откроем двери к решению других проблем. Так думал он, так думали его друзья, с которыми советовался, обсуждал дела. Так думал недавно еще и Соколов.
Повернувшись на другой бок, лицом к стене, Павлов продолжал свои экскурсы в недалекое прошлое. Да, кое-что и он сделал… Урожаи зерновых в последние три года в их области выше, чем у соседей. И продуктивность животноводства повыше других… И это могло бы утешить Павлова, и, что греха таить — утешало… А разве подобные достижения не утешали Соколова? Однако Соколов, осуществивший, как он говорил сегодня, свою мечту, первым же и заметил, что этого оказалось недостаточно, чтобы увлечь молодежь. И он, естественно, ищет, что сделать еще. И такие, как Соколов, опережают время. Не потому ли, что основные мероприятия, разрабатываемые в центре и в области, ориентированы на нечто среднее, на средние хозяйства? А более крепкие сильно уходят вперед. Вообще это хорошо. Но беда, как думалось Павлову, в другом. Не все ведомства оказались готовы удовлетворить сильно возрастающие запросы колхозной деревни. Ориентируясь на нечто среднее, невольно сдерживаем передовых, не можем угнаться за их требованиями. Претензии их будут расти, это ясно. Удастся урожай, еще труднее будет выполнить заявки колхоза. Промышленность-то работает ритмично, независимо от урожая. А деревня после удачного года могла бы сделать рывок…
И колхозники тоже… Будет урожай, увеличатся доходы, повысится и спрос на промышленные товары, на строительные материалы. И если эти требования не будут удовлетворяться, то ведь и эффект последних экономических мер может оказаться неполным. А этого никак нельзя допустить!
4
По давно заведенному порядку, после выезда в районы члены бюро собирались у Павлова. Когда все расселись за столом, Павлов вспомнил вдруг о такой же встрече в прошлом году. Тогда в области с кормами для скота было очень трудно, товарищи выезжали в районы, чтобы организовать спасение скота… Нынче все иначе. Хотя прошлый год был неурожайным, бескормицы нет. В хозяйствах был оставлен весь намолоченный зернофураж. Москва поддержала нарядами на корм. И вот результат: продуктивность коров и привесы молодняка повысились.
Первым начал Гребенкин:
— В Лабинском районе пришли к выводу: при новых условиях планирования ни к чему такое громоздкое производственное управление. Они решили для начала сократить аппарат управления наполовину, а через годик еще посмотреть…
На семь хозяйств тридцать начальников только в производственном управлении. Плюс к этому весь райком, весь исполком, да других «раев» сколько! Директора и председатели обижаются: некогда работать, только и знаешь принимать гостей из райцентра. Каждому покажи хозяйство, займись с ним, объясни, да и проводи как следует, а то начальство обидчиво. Нет, товарищи, надо начинать с производственных управлений, а потом посмотреть и на другие организации. Для управления семью хозяйствами держать сотни человек в районном звене расточительно!
Павлов видел, как загорелись глаза Несгибаемого.
— Гребенкин прав! — резюмировал он.
А Гребенкин заговорил уже о другом:
— И второе, что я вывез, — это двухсменная работа животноводов. Сколько лет судачим об этом? И все вроде понимаем: единственный выход! В газетах пишем, на совещаниях говорим, а где действует двухсменка? Та самая двухсменка, которая еще десять лет назад существовала во многих совхозах нашей области? А начались всякие ломки с нашей помощью, и все рухнуло. Знаем, что доярка работает по десяти, а то и по двенадцати часов в день, но молчим. Вот и Харитонов, — строго глянул он на председателя облсовпрофа, — тоже мне, защитник рабочего класса! Мирится с грубыми нарушениями закона о труде, ни разу не поднимал этого вопроса. Сам небось уже распланировал, как будет использовать два выходных дня в неделю, а о доярках никакой заботы…
Харитонов покраснел лицом, заерзал на стуле.
Гребенкин рассказал, как в Лабинском совхозе восстановили двухсменную работу доярок.