Здесь Л. Иванову представлялась возможность ограничиться красками в духе своего призывного и победного заголовка, но он не мог писать лишь о том, что уже сделано: вероятно, тогда он перестал бы быть самим собой.
Это и есть движение образа во времени. Л. Иванов продолжает изображать людей, озабоченных тем, как лучше использовать выгоды экономической реформы, как подойти к изучению ранее не возникавших проблем и явлений, как своевременно обнаружить слабые звенья и в тщательно продуманном решении устранить неполадки. Председатель колхоза Соколов, например, выражает свою «новую заботу» несколько парадоксально: «Богаче стали жить в деревне — усилился отлив молодежи…»
И снова надо задуматься над социально-экономическими причинами этого явления, снова необходимо основательно подумать о подготовке для деревни инженерно-технических кадров, об организации культурно-массовой работы, о воспитании работников культуры, которые на селе давно должны быть приравнены по значению к агрономам, к инженерам. Иначе сказать, эти проблемы — твердый орешек, который преподнесла нам жизнь, и мы обязаны «разгрызть» его в кратчайшие сроки, так как прав Соколов: «Срочно меры принимать надо, а то опоздаем…»
А очерк «Новые горизонты» посвящен самой актуальной сегодня проблеме — животноводству в Сибири. Перед нами все тот же знакомый нам секретарь обкома Павлов, обеспокоенный тем, что наше сельское хозяйство удовлетворяет потребность в молоке и мясе по научно обоснованным нормам только на пятьдесят процентов. В чем дело? Что нужно предпринять, чтобы в кратчайшие сроки выправить дело? — вот нелегкие вопросы, вставшие перед ним. И снова Павлов рисуется как человек подлинно государственного мышления, инициативный и решительный, творчески осмысливающий передовой опыт колхозов и совхозов не только своего края, но и всей страны.
При анализе положения, создавшегося в животноводстве, выяснилось, что тенденция на сокращение скота в частных руках — мера ненужная, несвоевременная. Только в одном Березовском совхозе, например, частный сектор добавлял почти шестьдесят процентов молока и мяса к тому, что производил совхоз. Следовательно, решал Павлов, необходимо поддержать тех хозяйственников, кто помогал крестьянам держать личный скот.
Главное в быстрейшем развитии животноводства — корма. Павлов, опираясь на исследования и опыт лучших хозяйств Сибири, приходит к выводу: заменить малоурожайные культуры, сократить земельные площади, занятые кукурузой, не оправдавшей себя в условиях Сибири, повысить урожайность естественных лугов и пастбищ…
На первый взгляд может показаться: ах, как просто! Решил — и выполнил. Л. Иванов показывает всю сложность проблемы животноводства в создавшихся условиях. Скотину, например, можно легко прирезать в один год, восстановить поголовье скота в такой же срок невозможно. Ясно же, кукурузу надобно заменить, но не так-то просто сломить инерцию, да и семенами овса или подсолнечника обеспечить пока что нелегко.
Странно, но факт: животноводство в любом хозяйстве — отрасль убыточная. Ставится еще и еще раз важнейший вопрос о ценообразовании. Конечно, Павлов разрешить его своими силами не сможет. Тут нужны и теоретические обоснования, но в одном он, по-видимому, прав: ненормально, когда закупочные цены на зерно и молоко почти одинаковы в Сибири и на юге страны. И еще: нашей промышленности давно следовало бы основательней заняться полной механизацией сельского хозяйства.
Над огромным кругом животрепещущих вопросов бесстрашно задумываются положительные герои Л. Иванова, и этим они для нас привлекательны, этим близки и дороги. Они всегда мыслили только творчески, не поступаясь своими принципами под натиском волюнтаризма в любом обличии, и одержали победу. Чтобы проделать вместе со своими героями этот довольно тернистый путь, писателю потребовались и глубокие сельскохозяйственные знания, и постоянные наблюдения за происходящими в обществе процессами, и, конечно, высокие моральные качества — подлинное гражданское мужество, подлинная партийность.
Если Е. Дорош в «Деревенском дневнике» живописен и мягок, он вживается в Райгород всем своим существом, примечает все — и как люди живут, и что им мешает, и как растет трава, если С. Крутилин в своем «деревенском дневнике», в «Липягах», тщательно исследует характеры в сложившихся обстоятельствах, идет и вширь и вглубь, дает историю характера и его предысторию, то в «деревенском дневнике» Л. Иванова полновластно звучит голос проблемиста, он ставит трудные нерешенные вопросы, обсуждает их с разных сторон, ясно и последовательно высказывает то, к чему стремился, «вгрызаясь» в жизнь. А все вместе — это «дневники», без которых нельзя представить нашу литературу, нельзя понять тот отрезок истории, который мы уже пережили.