— А вот эти приписки. Сводку в МТС от бригад требуют на два дня раньше отчетного срока. Каждый раз и прикидываешь: сколько за эти два дня сделаешь? В прошлом году моя бригада в день засевала по триста гектаров! Думали — сойдет. Земля вся готовая. А тут дождь — вот и просчитались.
— Видели, как он выкручивается, — усмехнулся Обухов. — Умнее ничего не скажешь? — строго глянул он на Орлова.
— Тут и ума большого не нужно. Не мы это установили. Проверьте, Михаил Николаевич, любую бригаду нашей МТС — во всех есть приписка.
— Все по пятьсот гектаров приписали?
— Может, и не по пятьсот, а на эти два дня дают вперед — будь здоров! А в бригадах добавят, значит, по МТС числится больше, чем фактически, и по району…
— Демагогия. Садись! А что агроном скажет?
Поднялась сидевшая рядом с Соколовым тоненькая девушка с миловидным лицом. Потупив глаза, она стояла и, видимо, не знала, с чего начать. Все повернулись в ее сторону, и девушка еще ниже опустила голову.
— Ну, так что скажет товарищ… — Обухов пошарил глазами по бумагам на столе, — товарищ Вихрова?
Вихрова продолжала молчать. Этого, видимо, не мог вынести Соколов. Он поднялся, снова поправил свой ремень.
— Михаил Николаевич, — заговорил он много громче, чем когда давал объяснения. — Зина тут, понимаешь, совсем не виновата. Я и прошу взыскивать с меня. Ее в конторе не было, когда мы сводку давали… Она и не знала про эти пятьсот гектаров. — Соколов произносил «гектаров» с ударением на первом слоге.
— Нет, была, — вскинула голову Вихрова. — Была я… Была и тогда, Михаил Николаевич, когда в уборку вы к нам приезжали и свои установки давали.
— Какие установки? — Обухов встал. — Вы говорите, девушка, да не заговаривайтесь! Давайте бюро свои объяснения. Вы контролер государственный, вот и докладывайте!
Вихрова не мигая глядела на Обухова. Когда тот уселся, она заговорила:
— Товарищи члены бюро! Извините меня, я ведь первый раз на таком заседании…
— А вы не волнуйтесь, товарищ Вихрова, — негромко поддержал Павлов. И казалось, эта поддержка совсем успокоила девушку.
— И в прошлом году, Михаил Николаевич, вы потребовали, чтобы вот так же в сводку включили триста гектаров неубранной пшеницы… Вы тогда как говорили? Сводку даете на день раньше, поэтому условно и надо добавлять. А хлебосдачу оформляли как? Зерно не провеяно, а вы заставили «Заготзерно» выписать квитанцию на сданный будто бы хлеб. Вы же так приказали? — уставилась на Обухова Вихрова.
— Ишь, какое наступление! — засмеялся Обухов, но в его смехе слышались фальшивые нотки. — Но хлеб-то, сданный по той квитанции, теперь в закромах государства? А?
— В закромах, — согласилась Вихрова. — А только это одно и то же, что и эти пятьсот гектаров. Мы их засеем…
— Ладно, все ясно. Садитесь, Вихрова. Какие замечания у членов бюро?
— С приписками надо бороться самым беспощадным образом, — негромко сказал Павлов. А затем склонился в мою сторону и тихо прошептал: — А вообще Соколов рано не любит сеять, вот и мудрит.
— Есть предложение: Соколову и Орлову объявить выговор! Возражений нет? — Обухов переждал немного. — Значит, принято единогласно. С этим вопросом покончили.
Я решил ехать в колхоз «Сибиряк».
— Давай пропесочь Соколова, — наставлял меня Обухов. — Дело тут даже не в приписках…
— А колхоз «Сибиряк» отстающий? — спросил я.
— Нет. Там же этот Соколов пятнадцать лет. Один такой у нас в районе остался. Как это говорится: последний из могикан. Все председатели с образованием, а этого пока держим. За опытность. В районе девяносто четыре процента председателей со специальным образованием, а вот шесть процентов — это и есть Соколов. Сводку портит… Я это в шутку, конечно. Закваска у него старовата. Одним словом, пропесочь!
И, когда я был уже у двери, Обухов крикнул:
— Эту приписку можно и не акцентировать. Затяжка сева — вот что главное! Тут, знаешь, какое дело? — Обухов встал из-за стола, подошел ко мне. — Председателей мы подобрали энергичных, они жмут, а колхоз «Сибиряк» отстает. Ну, мы на Соколова поднажали, да вот ты через газету подстегнешь… Бывай здоров! — Обухов протянул руку.
Этот разговор только усилил желание поближе узнать «последнего из могикан».
Соколов задумчиво стоял у своей подводы.
— А где же ваша агрономша? — спросил я Соколова.
— Она с бригадиром на мотоцикле уехала. Садитесь.
— А в колхозе, видно, машины легковой нет?
Соколов ответил не сразу. Он уселся поудобнее, то есть повертелся на месте, чтобы двоим нам разместиться в тесном коробке на дрожках.
— А легковая, понимаешь, плохой помощник.