— Как сказать… лучше от него освободиться поскорее, — настаивал Вершинин, не договаривая чего-то. — Дело в том… у меня есть подозрение, что происшествие с Ванюшкой Сорокиным в делянке — не случайность.
— Едва ли… Не может быть, — не согласился Коробов. — На мой разум так: не гнать его пока — скандал наживем с этими пьянками. Вчера он с Самоквасовым на деревне шатался, и оба вернулись пьяные. Родня там у Самоквасова-то. За обоими следить надо.
Не получив поддержки, Вершинин больше не настаивал.
Бережнов положил руку на плечо бригадиру:
— Ну, Коробов, свое обязательство чтоб сдержать: ни одного прогула на праздниках!.. Вызов ваш почти во всех бригадах принят. Держитесь. А Жигана возьми пока в свою бригаду…
— Не сомневайся, Авдей Степаныч. Кроме Проньки, за всех головой ручаюсь.
На этом директор и закрыл совещание.
Выходя из конторы, они встретили Ванюшку Сорокина, Наталку и Гриньку Дроздова. Курсанты зашли проститься. За спиной Дроздова — бордовая сумка с пожитками и едой на дорогу, у Ванюшки — суковатая палка в руках, как у дальнего пешехода, а Наталка несла его белую сумочку, сшитую своими руками. В верхнем углу на холсте виднелся вензелек «И.С.», вышитый красными шелковыми нитками.
На обоих курсантах новые сапоги, короткие ватники, на Ванюшке неизменный шлем, на Гриньке — барашковый малахай… Так как местный пассажирский приходил в двенадцать ночи, к тому же в Кудёме им все равно пересадка на поезд вятской дороги, — они решили идти пешком, прямо на Кудёму. Здесь не так уж далеко, к вечеру будут на станции.
Вершинин первый протянул им руку:
— Ну-с, желаю успеха. — И повернул домой к щитковому.
Бережнов и Коробов вызвались проводить их дальше.
— Глядите, ребята, в оба, — наказывал бригадир. — Наука, слышь, больно капризная. С ней не шути, хватай за рога, не прохлаждайся… а то обернет вокруг пальца и кукиш покажет.
Ванюшка засмеялся:
— Откуда ты знаешь?
— Слыхал… и опять по газетам вижу. У меня, — по-отцовски погрозил он, наставляя их уму-разуму и сноровке, — у меня никоторый не забывай: в городу развлеченьев всяких наворочены горы, за ними не гонись, не теряй ни часа. Ежели устал, посиди, побегай и — опять за тетрадку. Пили ее, науку-то, и так и эдак, кряжуй, чтобы гоже вышло.
— Так, так, дядя Семен, — поддержала Наталка, — пробери хорошенько, пусть помнят.
— А как же?.. Нам ученых надо. Ну, прощайте. — Он приподнял шапку, кашлянул, вытер усы… Что-то еще хотел наказать старик и поэтому медлил. Потом сказал: — Вернетесь — Ефимку моего подучите. Молод он у меня, стервец, а то бы и его с вами. А Наталку, Ванюшка, не забывай… Хорошая она баба, крыло твердого содержания. Поискать такую.
И Коробов неохотно зашагал обратно.
Посреди поселка стояла ватага парней, загородив дорогу. Были тут все деревенские: пальто нараспашку, шапки набекрень, на шеях шарфы и кое-кто в чесанках с галошами.
Лузгала ватага семечки, курила дешевые папиросы, яростно плевала на стороны. На глаза Бережнову попался парень — гармонист из деревни Варихи; за воровство двух бревен заплатил он штраф, бревна вернул, а спьяна однажды грозил «искалечить» директора. Гармонист, свернув голову набок, ворочал плечами и до отказа растягивал гармонь. Наяривал он «Заграничное яблочко». В проулке, поджидая парней, стояли тихие девки, лузгая семечки.
Бездельную ватагу курсанты и Авдей обошли стороной молча, и каждый по-своему объяснил косые, недружелюбные взгляды, которыми провожала их ватага.
Пьяная гармонь плакала и заливалась, парни вразнобой старательно пели:
Через два двора жаловалась другая гармонь, и с десяток охрипших голосов заунывно выли:
Мотив сломался, а припев застукал деревянно, словно кулак в наличник:
И снова тоскливый, угрожающий вой с кулачным стуком в припеве:
Слушая песню, Бережнов смотрел на Ванюшку и Гриньку, шагавших рядом, и думал вслух:
— Молодежь, а песни-то — дикие, стыдно слушать. И время свое транжирят во вред себе… А ведь если человек смолоду возьмется за разум да пойдет в ученье, сколько полезного может сделать за свою жизнь!.. Недавно прочитал я на досуге про Ломоносова, Ползунова, Кулибина… Ходу им не было, стена перед каждым стояла каменная, а все-таки — пробились… Среди народа русского сколько талантов было и есть — как звезд на небе! В жизни каждого из них много поучительного, вам, ребятки, надо их знать… Читайте побольше, вдумывайтесь, а к себе будьте построже, временем надо дорожить: оно уже не вернется. Самому мне не пришлось в молодости учиться: тоже стена стояла, — не прошиб ее, не перелез, а вам выпадает счастье, ценить это надо… Ну, давайте прощаться.