Единственное, что они могли сделать в этих условиях, это постараться не привлекать к себе лишний раз внимание, а также придумать, как можно убежать отсюда и выбраться наверх.
Парень медленно перевел взгляд на спящую Марину. Девушка могла обречь их всех на смерть. Вася прекрасно понимал, какое горе обрушилось на ее хрупкие плечи. Он знал, когда она проснется, у нее может начаться истерика, а вот тогда к ним наверняка подойдут эти дикие, и неизвестно, чем все может закончиться.
– Лен, – он тихо позвал девушку и повернулся к ней. Лена молча взглянула на него в ожидании продолжения, – я тут подумал, – он слегка замялся и посмотрел на Марину, – нужно, чтобы ты была рядом с ней, когда она проснется, понимаешь?
Лена смотрела ему в лицо и продолжала молчать.
– Вы сестры, она будет слушать тебя.
– Что ты имеешь в виду? – спросила девушка.
– Если она снова заплачет или закричит, она привлечет к нам внимание, это недопустимо. Я понимаю, что смерть Максима, это сильное горе для всех нас, но постарайся ее успокоить, ты ведь ей родной человек, – он вздохнул, – нам нужно еще немного времени, чтобы придумать, как выбраться отсюда.
– Я все поняла, – ответила Лена, – конечно, я постараюсь.
Время в клетке шло незаметно. Сколько прошло с тех пор, как Василий очнулся и в первый раз огляделся по сторонам, он не знал. Все вокруг выглядело без изменений, солнечный свет не пробивался, и смену дня и ночи было не вычислить. Часов и сотовых тоже не было. По периметру пещеры горели костры, и в них постоянно подкидывали дрова. Единственным доказательством того, что они уже очень долго сидят взаперти, это дикое чувство жажды. А еще живот прямо сводило от голода. Хуже всего приходилось Славе. Он очень ослаб и постоянно просил пить. Знал, что воды нет, но ничего не мог с собой поделать. Девушки страдали не меньше, но, как могли, успокаивали ребенка и старались отвлечь его каким-нибудь разговором.
Марина уже немного отошла, но до этого Василия с Леной стоило большого труда успокоить ее и постараться объяснить ей, что шум убьет их всех.
Постепенно все разговоры закончились, говорить больше было не о чем. Кто-то проваливался в тяжелое забытье, кто-то просто сидел, молча уставившись в землю.
Вася изучал окружающее. В этих условиях это все, что он мог. По своим биологическим часам, он предполагал, что их заточение длится уже около трех суток. Он понимал со всей отчетливостью, если им не дадут хотя бы воды, завтра она может им уже не понадобиться.
Парень внимательно всматривался в дикарей, в их поведение, поступки. Он видел, как из крайнего слева прохода они, то выходили, то вновь исчезали в нем. Иногда они приходили с тушей какого-нибудь животного, тогда через какое-то время по пещере распространялся одурманивающий аромат жарящегося мяса.
Но больше всего Василия интересовала не пища. Он пристально вглядывался в каждого дикаря и искал воду. Сейчас вода была главной проблемой. Он обратил внимание, что на поясе каждого дикаря висел небольшой мешок из шкур. Это было что-то вроде бурдюка, и в нем была вода. Вася не раз наблюдал, как тот или иной монстр время от времени снимал его со своего пояса, вытаскивал пробку и припадал своим поганым ртом к кожаному горлышку.
Василию нужно было достать такой бурдюк во что бы то ни стало, иначе первым из них умрет Слава.
Время неумолимо шло. Свои потребности пленникам приходилось справлять в дальнем углу клетки. Каждый раз это было крайне неловко, но природа брала свое. Все, что могли сделать невольные свидетели, это отвернуться и не смущать бедолагу еще больше.
Василий, кажется, задремал, он лежал на холодной земле и старался не шевелиться. Сломанное ребро не переставало ныть, а обожженное лицо болело так, что казалось, с него слезают последние лоскуты кожи. Проваливаясь в полудрему, он хоть немного отключал боль. Хоть на время избавлялся от невыносимых ощущений.
Очнулся он неожиданно. Что именно привело его в чувство, Вася не мог понять. Парень резко сел и непроизвольно вскрикнул от пронзившей острой боли в ребрах. Он быстро осмотрелся и замер. Рядом с клеткой стоял огромный дикарь и молча смотрел на их компанию.
Славка с Мариной спали и не видели вожака, но Лена уже открыла глаза и с ужасом смотрела на монстра. Девушка не шевелилась, стараясь не привлечь к себе внимание дикаря, но он и не интересовался ей. Василий видел, как это чудовище плотоядно смотрит на Марину. Подойдя вплотную к клетке, урод уставился на нее своими звериными глазами. Из груди у него донесся тихий хрип. То ли ворчание, то ли рычание. Он ухватил своей когтистой ладонью жердь частокола и прижал свою морду к прутьям клетки.