- Неужели он… вот так просто…
Глупая. Бри. Порой ты меня удивляешь.
- Конечно, не так просто. Конечно, он пытался отказываться, сопротивлялся. Но ему объясняли. Снова и снова. И не на словах. А гораздо эффективнее. Пока однажды он не сдался. Либо смерть, либо выплата долга. Других вариантов нет. А знаешь, человек такое удивительное создание – как бы оно не губило свою жизнь собственноручно, но в ситуации, когда эта самая жизнь (пусть такая никчёмная) висит на волоске, чаще всего боится смерти и сломя голову бежит назад. Ангел выбрал жизнь. Выбрал роль проститутки. Живой проститутки. Первые слёзы, первая боль, первое чувство ненависти к самому себе. А потом всё проходит. Стираются лица, стираются цифры. Остаётся только работа. Ради призрачной надежды на свободу.
- А как его звали на самом деле?
Что? Я даже не сразу поняла твой вопрос. Наверное, снова задумалась.
- Его звали Макс, — улыбаюсь самой себе, осознавая, что так давно не произносила вслух это имя. Его имя.
- В конечном итоге… он выплатил свой долг? – боязливый голос, стыдливо опущенные ресницы.
- Не совсем. Это я выкупила его долги.
Как странно это прозвучало. Как-то неправильно. Но тогда.. тогда всё виделось мне иначе.
- Но это же…
- Верно. Астрономическая сумма. Мне пришлось взять кредит под залог одного из своих ресторанов. Это сулило серьёзные проблемы для бизнеса, и всё же я не могла поступить иначе. Выслушав его историю, я поняла – всё, что я могу сейчас сделать – помочь этому парню. Когда-то я не смогла спасти Лин, но судьба давала мне второй шанс. Я должна была сделать это для него, для Бель и для самой себя. Хоть капля справедливости в этом никчёмном мире.
Твои глаза. Что в них загорелось? Надежда? Бри, ты тоже считаешь, что я поступила правильно?.. Странно. Многие назвали бы меня сумасшедшей. Выкупить долги незнакомого мальчишки в память о своей любовнице. Бред. Но это не казалось мне бредом. Ни тогда. Ни сейчас.
- Ангел долго не мог понять, что происходит, когда я приехала и заявила «Собирай вещи. Мы уезжаем». Итан уже получил полную сумму. Наличными. Так полагалось – никаких чеков, имён. Только наличными… «Ты… ты…» — он понял всё лишь сидя на заднем сидении моей машины. «…Ты выкупила меня», — это были последние слова. Потом он просто разревелся. Как самый настоящий ребёнок. Я бы заплакала с ним, если бы могла вспомнить, что такое слёзы радости.
- И что стало с Ангелом.. с Максом? – поправляешься, краснея.
А я улыбаюсь. Всё в порядке. Я и сама называла его Ангелом. Это имя для меня значило вовсе не то, что для клиентов вип-клуба. Это имя означало для меня его светлую душу, его доброту, его преданность. Он был моим Ангелом на земле, в то время как Лин стала ангелом в моих мыслях. Боже, ты ведь найдёшь для неё место возле себя? Ты ведь простишь? Меня, её… всех нас.
- Он остался жить у меня. Больше ему некуда было пойти. Ни друзей, ни дома, ни денег. Свобода, к которой он так рвался – это многое, но не всё. Ему предстояло пройти долгий путь, прежде чем встать на ноги и снова обрести нормальную жизнь. Я взялась быть его опекуном и помощником на этой нелёгкой дороге.
- …
Ты тоже улыбаешься?.. Не спеши, Бри. Я тоже тогда поспешила улыбнуться.
- Жить с Максом было не так плохо. Даже хорошо. Я давно забыла, что такое семейный уют, домашний ужин, в конце концов, что такое, когда тебя ждут. Он занимался хозяйством, ходил по магазинам, готовил завтраки, обеды и ужины, даже несмотря на то, что я круглосуточно пропадала на работе. Во сколько бы я ни вернулась – он всегда накрывал на стол, и мы ужинали вместе. Он даже уговорил меня уволить домработницу, ранее следившую за порядком в моё отсутствие. Все её обязанности Ангел с лёгкостью взвалил на себя. Дома всегда было чисто, всё лежало на своих местах, но теперь там стало ещё и уютно. Это была уже не просто квартира – это был настоящий дом, место, куда хочется возвращаться. Я очень привязалась к нему. Он был мне дорог. Дороже кого бы то ни было.
- Ты влюбилась в него? – робко, покрываясь пунцом. С чего ты вдруг стала смущаться, Бри?
- Не сразу. Прежде чем, я осознала, что люблю, прошло немало долгих месяцев, тяжёлых, по-настоящему тяжёлых. Ведь всё было не так легко, как кажется на первый взгляд. Макс медленно возвращался к «жизни». Он всё ещё плакал по ночам. Я слышала это, лёжа своей комнате. Он старался скрыть опухшие глаза, но мне не нужно было их видеть. Я знала, как ему тяжело. Иногда на улице, в толпе, он сталкивался с одним из своих «бывших клиентов», и тогда его прошибал холодный пот, а ночью вновь мучили кошмары. Я старалась быть рядом. Но это была его личная битва.
Почему он так хотел уверить меня в этом?
- Макс был умным парнем, и поступить в университет ему удалось с первой попытки. Мы оба были очень рады. Но недолго. Учиться вместе с обычными студентами он не смог. И ключевую роль сыграла не разница в возрасте. Не странная внешность. Не трудность программы. Он просто боялся. Боялся людей. В толпе он дрожал от страха и просто не мог собраться с мыслями. Ему казалось, что за углом поджидает чёрное авто и парочка амбалов, которые снова увезут его и пустят по рукам. Приступы паники накатывали внезапно и беспричинно. Так или иначе, продолжать учёбу на дневном он не мог. Пришлось перевестись на заочное. Но Ангел упорно боролся, старался изменить свою жизнь, к лучшему… Несмотря на все уговоры, он усердно искал работу. Воспользоваться моим предложением о должности в ресторане он отказался. Хотел всё сделать сам. «Ты итак подарила мне слишком много». Подходящей работы долго не было, но он не сдавался – перебивался подработкой с переводом текстов, набором документов. Все деньги он откладывал на собственное жильё, так как брать их в «общую копилку» я отказывалась. В общем, Макс сильно изменился…
Поднимаю глаза, чтобы удостовериться, что ты всё ещё слушаешь. Вижу внимательные серые глаза и не могу сдержать улыбку.
- Он повзрослел что ли. Окреп. Сменил свои длинные белокурые локоны на короткую аккуратную стрижку, обзавёлся трёхдневной щетиной, слегка поправился. Но всё это лишь подчеркнуло его скрытую ранее мужественность. Там, в клубе, ему приходилось поддерживать образ хрупкого Ангелочка, чтобы оставаться в цене. Но теперь он мог быть тем, кем хотелось ему самому. А он чувствовал себя мужчиной… Наверное, это давно забытое ощущение как-то всколыхнуло его чувства ко мне. Мы случайно столкнулись в ванной. Я стояла обнажённой возле зеркала и сушила полотенцем волосы, а он, резко распахнув дверь, замер, не ожидая встретить меня. Это даже не было неловко. Хотя я была далеко не молода и уже давно стеснительно прикрывалась одеялом, оказываясь в кровати с мужчиной (что было не частым явлением в последние несколько лет). Но тогда всё словно потеряло значение. Моя внешность, мой возраст, наши отношения, наше прошлое. Мы просто кинулись друг к другу и позволили себе отпустить все надоедливые мысли. А утром проснулись в одной постели…
- Он признался тебе в любви? – твои глаза горели. Неужели ты веришь в любовь, Бри? Кто бы мог подумать.
- Нет. Слова нам были не нужны. Чувство, вспыхнувшее между нами, – оно не нуждалось в имени. Это была и любовь, и привязанность, и благодарность, и даже общая боль. Между нами было слишком много всего. Но да, с тех пор он засыпал и просыпался только в моей.. в нашей постели.
Я так и не привыкла называть её нашей постелью. Прости, Ангел. У нас было слишком мало времени.
- В общем, всё стало налаживаться. Макс быстро становился «нормальным». Он нашёл неплохую работу, хотя мы оба понимали, что ему нет никакой нужды это делать. Просто он хотел чувствовать себя мужчиной. Быть им. И пусть его доход не шёл ни в какое сравнение с моим, он всё равно вносил всё до последнего цента в наш «общий бюджет». И заботился о доме. Помогал мне с делами. Он был рядом. Он был опорой, о которой я даже боялась мечтать, и делала вид, что никогда в ней не нуждалась. Это не так. Всем нужна опора. Всем нужно чьё-то плечо.