«Нет! Эйла, не уходи…» - кричала Габриэль вслед взбешенной женщины, прокладывая путь сквозь толпу испуганных людей.
Габриэль была единственным человеком, который пытался догнать разъяренную женщину. Все остальные, напротив, двигались в противоположную сторону, мешая барду передвигаться. Как бы отчаянно не боролась Габриэль с испуганной толпой, она так и не смогла достичь Эйлу, прежде чем та, вылетела из дверей таверны, исчезая в поглотившей её темноте ночи.
Бард застыла на пороге, по её щекам ручьём текли слезы. Она попыталась восстановить дыхание и тщательно прислушалась, надеясь, что хоть какой-то отдаленный звук позволит ей определить направление движения обезумевшего от горя воина.
Несмотря на эмоциональный шок, которому она себя намеренно подвергла, Эйла понимала, насколько важно было для неё не потерять Габриэль, поэтому она специально создавала как можно больше шуму, чтобы барду было легче следовать за ней. А Габриэль, жаждущая услышать хоть какой-нибудь звук, даже не стала задумываться над тем, что настоящая Амазонка не стала бы создавать столько шума, если бы только не хотела на самом деле, чтобы её обнаружили.
Обе женщины пересекли всю деревню. Эйла вела Габриэль к опушке леса. Бросив быстрый взгляд назад и убедившись в том, что бард по-прежнему продолжает преследовать её, Эйла исчезла в зарослях деревьев.
Амазонка продиралась сквозь лес и несмотря на то, что она бывала здесь раньше, двигалась так будто не знала, куда идет, оставляя за собой достаточно заметные следы. Её план кусочек за кусочком вставал на место, всё было именно так, как она и ожидала. Добравшись до заранее выбранного места она упала на землю, притворившись, что споткнулась об корень дерева. Эйла осталась лежать там, всхлипывая, и прекрасно понимая, что бард найдет её с минуты на минуту.
Вскоре из-за деревьев показалась Габриэль, которая сразу же заметила воительницу, лежащую на земле всего в нескольких метрах от неё.
«Эйла, прости меня…» - девушка опустилась на колени, пытаясь восстановить дыхание и успокоить безутешную женщину – «Я даже не подозревала …»
Эйла начала медленно подниматься. Она уселась рядом с бардом, притянув колени к груди и обхватив их руками: «Просто мне так тяжело … Габриэль, я так по ней скучаю …»
Габриэль зарыдала и обхватила воина руками, притянув к себе. Она почувствовала, как дернулась Эйла при этом прикосновении, но всё же не позволила ей отстраниться.
Воительница приподняла голову, чтобы Габриэль могла увидеть её лицо в лунном свете. Боль и отчаяние, которые читались в глазах Эйлы, так сильно напомнили ей боль и вину, которые, она видела, постоянно мучили Зену: «Эйла…»
Воин прервала её: «Габриэль. Ты так сильно напоминаешь мне её. Она была такой нежной. У неё была душа не воина, в привычном смысле этого слова, но она всегда была готова отстаивать то, что считала единственно правильным.» Эйла попыталась подняться с земли, но Габриэль продолжала крепко удерживать её в своих руках.
«С тех пор как она умерла, у меня в душе царит пустота. Но мне не было так тяжело, пока я не встретила тебя …» - Эйла склонила голову и начала тихо рыдать.
Прижимая воина к себе, Габриэль ощутила, как внутри неё начинает расти то же самое желание, которое она уже испытала прежде, когда воительница провела ночь в её постели: «Эйла, я бы хотела знать, что сказать … что сделать … но я не знаю…» - Габриэль услышала, как женщина тяжело вздохнула – «Эйла!»
Амазонка повернулась так, что их лица оказались на одном уровне, разделяемые всего лишь несколькими дюймами. Воин заглянула глубоко в глаза Габриэль. Несколько секунд они сидели неподвижно. Затем Эйла медленно наклонилась вперед и нежно прикоснулась губами к губам барда. Вначале поцелуй был абсолютно невинным, но чем дольше он продолжался, тем более страстным становился. Эйла была приятно удивлена, почувствовав, что Габриэль начала отвечать ей.
Внезапно, воительница резко отстранилась. На её лице снова появилось мученическое выражение: «О, Габриэль! Я не должна была…» - Эйла вскочила на ноги, поразив барда подобной реакцией – «Прости меня…» - женщина быстро развернулась и исчезла в лесной чаще.
«Эйла! Подожди! Всё в порядке!» - Габриэль тоже вскочила на ноги и попыталась снова преследовать Амазонку, но на этот раз уже безуспешно. Она поняла, что теперь Эйла перемещалась намного быстрее и бесшумнее. Воительница пропала, и барду не оставалось ничего другого, как вернуться в деревню и ждать её возвращения.
____
Эйла стояла возле окна, восхищенно наблюдая за тем, как оживленные краски разливаются по утреннему небу. Она глубоко вздохнула аромат свежего утреннего воздуха и, согнув руки в локтях, опустила их на пыльный подоконник. Положив подбородок на скрещенные руки, она задумчиво размышляла, продолжая обегать взглядом открывающуюся панораму нового зарождающегося дня. Вот и наступил этот день – день, который должен был принести ей победу в споре с Зеной. Габриэль была уже достаточно подготовлена, но Эйле хотелось как следует вкусить своё завоевание. Хотя она и должна была признаться самой себе, что уже очень привязалась к молодой девушке и, не смотря на то, что обольщение началось с какого-то пари, воительница осознала, что испытывает достаточно сильные чувства к Габриэль.
Эйла наклонилась вперед и сделала ещё один глубокий вдох. Свежий осенний ветер ещё сильнее разжег её растущий с каждой секундой голод … голод, который могла утолить только Габриэль. «Ну, малышка, вот и настал этот день! Можешь мне поверить, сегодняшняя ночь застанет нас с тобой за очень интересным занятием!»
Эйла расплылась в довольной улыбке, вспоминая прошедший месяц. Она сконцентрировалась исключительно на этом пари и поняла, что Зена была слепа, не замечая таких очевидных признаков, которые помогли теперь ей самой подобраться к Габриэль. Она поняла, что, используя свои отношения с Меланипп, добилась многого, но, к сожалению, это ничего не могло изменить. Да, её чувства к своей погибшей возлюбленной были реальными и они по-прежнему многое для неё значили, но её будущее было уже определено. Единожды обвенчавшись с Амазонкой, она связала себя на всю жизнь. Она больше не могла разделить свою судьбу с какой-то другой женщиной и была обречена на то, чтобы наслаждаться близостью с другими женщинами, но никогда – их любовью. И она смирилась с этим, зная, что Меланипп ожидает её на Елисейских Полях, и что оставшуюся часть вечности они проведут вместе. А несколько дополнительных лет на земле были не таким уж и трудным ожиданием для воссоединения с любимой.
Продолжая смотреть из окна на двор, Эйла заметила молодого конюха, который наконец-то освободился от своей повседневной работы, которую он выполнял каждое утро.
«Эй, парень!» - прокричала она, заставляя его остановиться и оглядеться по сторонам – «Да, я обращаюсь к тебе! Поднимись сюда, в мою комнату! Мне нужна твоя помощь» - довольно неряшливый на вид парнишка, к которому она обратилась, поспешно кивнул и бросился к дверям гостиницы.
Это была заключительная часть её дьявольского плана по совращению Габриэль. Эйла условилась, что позднее этим вечером парень должен будет унести парочку её личных вещей. Оговорив с ним все детали, в том числе и то, с какой неохотой он должен будет поведать барду, что делать с этими вещами, Эйла отпустила конюха и снова погрузилась в свои коварные мысли. Она была ужасно довольна собой, представляя, как это повлияет на Габриэль. Она была абсолютно уверена в том, что девушка сломя голову бросится искать её, а уж она сможет насладиться последствиями своего, так хорошо продуманного, плана.
«Ах, какой замечательный день, чтобы жить!» - мечтательно произнесла Эйла самой себе.