Она улыбнулась. — Ты ревнуешь, Билл.
Он поставил стакан на сплетение силикатных нитей, образующих стол между ними. Небольшой фонтан в центре кипел окрашенной энергией. «Черт возьми, я завидую. Кто этот ребенок, который занимает так много вашего времени? нашего времени. Вы сказали мне после того, как он приехал сюда, что вы вдвоем не так много времени проводили вместе в Лонгтоннеле. Так почему расширенный контакт сейчас? Я бы сказал, что ты сделал больше, чем положено держать за руку.
Она сделала глоток из своего напитка, бледной жидкости, благоухающей персиками и барру, чистым ромом и кривым красноречием. Это обожгло ей горло. Мало чем отличается от этой неожиданной и нежелательной конфронтации. Ясно, что сегодня вечером она не сможет отпустить его с улыбкой и поцелуем. Краем глаза она следила за Ломом. Что бы ни говорил Билл Орманн, мини-драга давала ей понять, что он на самом деле чувствует.
— Я говорил тебе, Билл. Филипп просто друг. Он сложный человек, через многое прошел. Ему нужен кто-то, кто его выслушает, а у него не так много друзей».
Орманн недовольно хмыкнул. «Каким бы он ни был замкнутым, я не удивлен». Он посмотрел на нее чуть пристальнее. — Или он более разговорчив, когда остается с тобой наедине, Клэрити? Что вы делаете, чтобы помочь ему развязать язык?» Он задал вопрос с полуулыбкой, но рядом с большим окном Лом поднял голову и повернулся в его сторону.
— Это я тебе тоже говорил. Она не пыталась скрыть своего раздражения. «Я слушаю его. Я всего лишь резонатор его проблем».
— Ты уверен, что это единственная доска, которой ты являешься для него? Настороженный минидраг поднял крылья с боков, но не расправил их.
Поставив свой стакан, Клэрити даже не попыталась изобразить улыбку. — Это не очень смешно, Билл.
— Это было задумано как шутка. Выражение его лица стало мрачным. «Эта ерунда продолжается уже больше месяца, Клэрити. Думаю, я был терпелив. Многие парни не стали бы просто стоять в стороне и допускать, чтобы отношения между их невестой и каким-то худощавым, жутким незнакомцем из иного мира развивались.
— Я не твоя невеста, Билл.
«Не формально, нет. Я думал, что то, что у нас было между нами, продвинулось дальше точки необходимых формальностей. Может быть, я был неправ. Я ошибаюсь, Клэрити? Он внимательно наблюдал за ней.
Она ушла от вопроса. — Билл, ты не первый человек, который принимает сочувствие за страсть. Он мой старый знакомый, которому я пытаюсь помочь. Когда он скажет все, что хотел сказать, я уверен, что он уйдет. Позади нее дрейфующая хронотура объявляла время мягкими тонами, имитирующими зов особенно мелодичной местной обитательницы прудов.
"В одиночестве?"
Это было слишком. — Я независимая женщина, Билл. Мне нравится разговаривать с Филиппом, и мне нравится разговаривать с тобой. Что мне не нравится, так это то, что меня допрашивают». Она подтолкнула к нему свой стакан. — Может быть, сейчас неподходящее время для подобных разговоров. Может, тебе стоит уйти?
«У меня появилось отчетливое ощущение, что нам больше некогда говорить. Или сделать что-нибудь еще». Он встал и обошел стол. Но он не пошел к двери.
За все время, что они провели вместе, он ни разу не поднял на нее руку. Это не значит, что они не спорили, но их разногласия всегда казались ей нормальными для двух людей, которые знакомятся друг с другом. Эти случайные разногласия никогда не приводили к физическому насилию. Теперь, когда он стоял рядом, сердитый и нависший над ней, она задавалась вопросом, будет ли этот рекорд вот-вот побит. Она не боялась, но была настороже. Орманн был крупным мужчиной, и, несмотря на то, что она прошла обучение по самообороне, она не сомневалась, что он мог бы причинить много вреда, если бы захотел.
На данный момент, однако, вся ярость, скопившаяся внутри него, продолжала принимать форму слов и покрасневших лиц.
— Не лги мне, Клэрити. Между вами и этим ребенком есть нечто большее, чем просто желание выслушать его проблемы. Я видел, как вы смотрите друг на друга — не всегда, правда, но время от времени. Там больше, чем взаимное сострадание».
— Хорошо, я признаю это, Билл. У нас были отношения. Это длилось недолго, и это было шесть лет назад. У вас тогда не было никаких отношений, я полагаю?