Что-то хрупкое. Цветок на тонком стебельке на ветру или, может, ледяная корочка на луже, — что-то совсем-совсем слабое, только зародившееся, но уже по-своему прекрасное.
Такими кажутся странные ощущения, которые Гарри испытывает, глядя на Гермиону.
Даже со всеми ее неидеальностями и тараканами в голове она самая лучшая подруга, которую только можно было просить. Гарри не сомневается, что она всегда будет бок о бок с ним, независимо от того, что о нем будут думать другие. Она может сердиться на него из-за бытовых мелочей, но кому важны мятые футболки или однообразные “слабо” по Трансфигурации? В случае чего, советом ли или делом, но Гермиона обязательно поможет. Так было всегда и, пожалуй, Гарри сделает все, чтобы так и оставалось в будущем.
Только вот…
Это хрупкое, слабое и прекрасное. Оно сбивает с толку, дурманит, наполняя разум странными идеями и желаниями, и затмевает все остальное. Чжоу, квиддич, даже Сириус — все отходит на второй план, когда Гарри пытается не копаться в себе и не думать, чувствует ли он что-то этакое к Гермионе.
Она совсем не как Чжоу, и Гарри не знает, какой вывод из этого можно сделать. Которая из них ему на самом деле нравится? А может, обе? А может, они обе просто потихоньку сводят его с ума?
Скорее всего, так оно и есть. Во всяком случае, от инструкций Гермионы голова точно кружилась. Назвать ее уродиной? Сказать Чжоу, что он с удовольствием будет проводить все время только с ней и откажется от общения с лучшей подругой? Это действительно работает?
Иногда у него возникает ощущение, что он гораздо охотнее отказался бы от общения именно с Чжоу…
Она милая, очень милая. Особенно если не плачет. И если не заставляет Гарри чувствовать себя идиотом, не понимающим, что делать. Что, надо признать, бывает довольно редко.
Конечно, рядом с Гермионой Гарри тоже чувствует себя идиотом, но совсем по-другому, просто дело в том, что она многое знает, а не пытается, как Чжоу, вытрясти из него всю душу и все “чувства”. И Гермиону он хотя бы понимает. Не читает по лицу все ее эмоции — так хорошо Гермиону никто не сможет понимать, — но хотя бы чувствует, в каком она настроении, что ее тревожит… С Чжоу совсем не так, никогда не знаешь, когда она в следующий раз зальется смехом или расплачется. Поэтому с Чжоу сложно.
Поэтому было бы проще… перестать с Чжоу?..
Гарри трясет головой.
Рон, Дин и Симус постоянно поддразнивают Гарри: у него ведь есть “девушка”. У Гарри язык не поворачивается сказать, что это так себе достижение, ничего примечательного, — но им, видимо, просто делать нечего, вот и треплют языками. А жаль, потому что спросить совета Гарри у кого-то хочется…
Но не пойдешь же Рону объяснять про это самое “хрупкое”! Это было бы безумие. Рон и так немного… ну… В общем, он не так бы отреагировал, даже если бы Гарри тут же сказал, что не имеет в виду ничего плохого. Для Рона Гермиона — где-то на вершине, на облаках, к ней никому нельзя подходить. Тем более Гарри.
Все это глупости, но из-за них Гарри приходится молчать в тряпочку, улыбаться рассказам Чжоу и просить Гермиону дать списать.
Он делает вид, что знает, что делает, и пока что держится на плаву.
*
День Святого Валентина — самый глупый праздник, который только придумали люди. Он никакой не “праздник” и только опускает настроение ниже плинтуса. В праздник положено радоваться и отдыхать, а не мучить себя — размышлениями, а других людей — скудным изложением их вслух.
С изложением мыслей вслух особенно заметна проблема.
Чжоу моргает, и ее глаза начинают подозрительно блестеть.
— Сложно? — повторяет она.
— Сложно, — Гарри разводит руками. — Не знаю. Некомфортно. Странно. Как-то не так.
Чжоу прикрывает глаза, глубоко вздыхая, и прикусывает губу. Кивает, неловко поправляет волосы и выдавливает улыбку.
— Ну, тогда я пойду?
Шуршание цветов, падающих в мусорку, заглушает всхлип. Гарри думает, что цветы — это еще ничего (хоть их и пришлось украсть из теплицы Стебель), Чжоу могла и полноценную истерику закатить. С нее-то станется…
— И я не люблю такие конфеты, спасибо. — Она пихает коробку ему обратно в руки и бодро разворачивается на каблуках.
Гарри идет в “Три метлы”, потому что там тепло, спокойно и Гермиона. Или потому что там Гермиона, спокойно и тепло. В любом порядке, неважно. (Хотя второй вариант, скорее всего, более верен.)
Гермиона внимательно разглядывает его, мягко улыбается и подвигает свое сливочное пиво:
— Я еще закажу, — и вспархивает со стула. Кончики ее волос прыгают по плечам, и Гарри думает, что с Гермионой все эти проблемы с истериками и цветами кажутся совсем глупыми.