- Хорошо, допустим. И что это за существо? Зачем оно все это делает?
- Может быть, ради собственного удовольствия. Когда я был ребенком, то любил играть с солдатиками – у меня было несколько десятков фигурок, которыми я управлял, как хотел. Было бы больше – и размах был бы иным. Если подумать, то между двумя сотнями и двумя миллиардами разницы почти никакой – только в масштабе. Если у тебя есть необходимые инструменты, ты сможешь направить фигурки в нужном тебе направлении одним мановением руки. Правда, и вероятность того, что кто-то затеряется по пути, выше. Если допустить такой вариант, ты все мы – как раз те самые затерявшиеся.
- А как же твоя версия со зверинцем? – улыбнулась женщина, которой такие разговоры показались обычной фантазией.
- Одно другое не исключает, знаешь ли, - Аарон выплюнул изжеванную травинку и взглянул на собеседницу. – Когда у меня появлялись два идентичных солдатика, одного из них я отставлял в сторону, чтобы он мог заменить свою копию, когда та сломается или потеряется. У меня была целая полка таких экспонатов. Интересно, что с ними стало после моего исчезновения…
С любопытством разглядывая юношу, который, несмотря на свой весьма почтенный возраст, сильно напоминал подростка, Аврора подумала, что многое бы отдала за то, чтобы и Стан навсегда заморозился в этом состоянии мечтателя. Зачем ему взрослеть? Чем старше становится человек, тем чаще надуманные проблемы подменяют собой то единственное, что имеет ценность – искреннее отношение к жизни. В мире детей невозможны войны, им не свойственно стремление уничтожить, растоптать. Если допустить, что Аарон был прав в своих предположениях, то она могла бы многое сказать этому таинственному экспериментатору. Прислушался бы он? Почему бы и нет?
- Сигурд перестал говорить со мной, - пожаловалась Аврора. – Может быть, я чем-то обидела его?
- Вряд ли. Его сложно обидеть – он не живет по нашим правилам. И чувствует все иначе, нежели ты или я. То, что причинит тебе боль, только заинтересует его. И наоборот.
- Тогда почему он молчит?
- Не знаю. Может быть, просто наблюдает. Или занят чем-нибудь. Мне он тоже не всегда и не сразу отвечает. Иногда молчит неделями, а потом появляется в самый неожиданный момент и задает какой-нибудь дурацкий вопрос.
- Например?
- Какой у персика вкус, например. Или почему красный цвет мне нравится больше, чем зеленый. Зачем мы производим слюну. Что я чувствую, когда смотрю на рыб в пруду. Видишь вот этих красавцев, которые плавают возле твоих ног? Раньше они были коричневого цвета в белую крапинку. Как только Сигурд узнал, что мне это сочетание не по вкусу, тут же поменял их цветовую гамму. Такое случается постоянно. Единственное, чего он терпеть не может, это беспорядка. Ты, конечно, заметила, что здесь все как на картинке? Это все он. Прихорашивается постоянно, как девчонка. Спрашивается: ради кого?
- Может быть, ради нас с тобой?
- Может быть. Хотя, скорее всего, это не так. Видишь ли, Сигурд не умеет любить или ненавидеть. Я это говорю не для того чтобы как-то принизить его в твоих глазах. Просто он другой. Не воспринимай его как человека. Он существует в рамках своих установок. Если в него не заложено сочувствие, так он и не понимает, что это такое. Конечно, он постоянно самосовершенствуется, но не так, как ты думаешь. Сигурд накапливает информацию, обрабатывает ее и делает выводы, только и всего.
- О чем ты? Не понимаю.
- Вот тебе пример. Несколько лет назад он вдруг решил, что если повысить среднюю температуру на пять градусов, то растения будут чувствовать себя лучше. О людях, конечно, наш умник не подумал. Когда я же ему объяснил, что такое повышенное потоотделение, он тут же вернул все в норму и больше таких экспериментов не проводил. И такие вещи происходят постоянно. Главное – вовремя доносить до него наши пожелания, и тогда все будет в порядке.
- Спасибо тебе, - Аврора совершенно искренне улыбнулась собеседнику, и тот кивнул в ответ.
- Не за что.
На некоторое время над поляной повисла тишина – женщина узнала даже больше, чем ожидала, и теперь нуждалась в одиночестве, чтобы обдумать полученную информацию. Похоже, Аарон понял это, потому что тут же поднялся и расправил плечи.