- Эй! – вскочил он на ноги. – Куда? А ну-ка подожди!
Ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы догнать беглянку, и он уже приготовился устроить ей строгий выговор, как вдруг услышал вежливый голос:
- Что желаете? Есть ванильное, шоколадное, клубничное, банановое и фисташковое.
- Вы это мне?
Шарль оглянулся, но городок вдруг словно вымер, вокруг никого не оказалось кроме них с Джун и торговца сладостями. Бросив на него взгляд, мужчина вздрогнул – создавалось впечатление, что его рисовал нетерпеливый художник: набросав черты лица, он будто остался чем-то недоволен и стер свою работу небрежным движением руки, размазав краски по холсту. Поэтому вместо глаз, рта и носа у продавца мороженого было мутное пятно, хотя в остальном он вел себя совершенно естественно.
- Конечно, - как ни в чем не бывало, ответил он молодым и звонким голосом.
- Ой, а можно мне сразу все попробовать? – выдала девочка.
- Можно, - подумав секунду, отозвался парень. – А вам?
- Боюсь, нам нечем заплатить, - растерянно пробормотал Шарль, вспомнив о том, что в старом мире все покупалось и продавалось за деньги.
- О, не беспокойтесь! Это за счет заведения. Так какой вкус вы предпочитаете?
- Мне все равно. Что-нибудь на ваше усмотрение.
- Мудрое решение – доверять профессионалам. Пусть каждый занимается своим делом, верно?
Наблюдая за тем, как молодой человек ловко орудует ложкой для мороженого, мужчина то и дело поглядывал на его лицо, пытаясь угадать, как оно должно было выглядеть в оригинале, и почему он его видел именно таким. Зрелище было пугающим, и Шарль удивлялся, почему Джун не боится. Может быть, это всего лишь игры его подсознания? Это объяснило бы поведение девочки. Увлекшись этой внутренней дилеммой, мужчина не сразу обратил внимание на то, что продавец уже приготовил большую порцию и теперь протягивал ему изящный рожок, на котором умещалось почти невероятное количество цветных шариков. Джун уже успела вся измазаться, но, казалось, даже не замечала этого, причмокивая и урча от удовольствия. Поблагодарив молодого человека за угощение, Шарль принял всю эту шатающуюся конструкцию и осторожно попробовал.
- Черт подери… Вкусно!
В этот момент ему показалось, что он на самом деле вернулся в прошлое. Многие образы и ощущения, про которые он давным-давно забыл, вдруг стали такими ясными и близкими, что ему стало сложно дышать. А вот это уже лишнее, одернул себя мужчина. Чем бы ни являлось все вокруг него, это не могло быть реальностью. Значит, необходимо держать себя в руках и быть начеку.
- А куда все делись? – самым естественным тоном поинтересовался он, обводя рукой окрестности. – Только что здесь вроде была целая куча ребятишек. Где они?
- Я их убрал на время, - таким же ровным голосом ответил мороженщик.
- То есть как это – убрал?
- Стер, удалил – убрал, - кивнул молодой человек. – Как убирают ненужный фон, который мешает увидеть главное.
- И что же это – главное?
- Вы, конечно же, - рассмеялся парень непонятливости своего собеседника. – Я бы и девочку отправил отдохнуть, но она, я вижу, дорога вам.
- Кто ты такой, черт возьми? – Шарль решил, что уже достаточно услышал, и не видел больше смысла в этой игре словами.
- Вот так сразу – на «ты»? – удивился работник пищевой промышленности. – Я думал, что потребуется больше времени. Но так даже лучше. Значит, будем разговаривать так, как и подобает общаться отцу с сыном.
- Стан? – выдохнул мужчина.
Как только он понял, с кем разговаривает, мутное пятно превратилось в лицо его сына, которое он столько раз наблюдал в бинокль, не имея возможности подойти ближе. В том, что это был именно он, не оставалось ни малейшего сомнения – верхней частью лица парень походил на Аврору, в то время как волевой подбородок был точь-в-точь такой же, как у самого Шарля. Правда, он был достаточно щуплого телосложения, но мужчина и сам не отличался внушительными габаритами, что, впрочем, нисколько не мешало ему расправляться с гораздо более крупными противниками.
- Наверное, ты не так представлял нашу первую встречу?
В голосе Стана не было ни намека на насмешку, напротив, он будто старался не отпугнуть от себя отца. Впрочем, это было лишним – Шарль был не робкого десятка, и поэтому мысль о побеге его даже не посетила. Вместо этого он, отставив руку с моложеным в сторону, прищурился, разглядывая сына.