- Мне нужно самому видеть ее, чтобы разобраться во всем, - заявил он. – Возможно, все гораздо проще, чем мы предполагаем. Или наоборот. Пап, тебе придется туго там… Ты уверен, что справишься? Не хочу потерять тебя снова.
- Уверен, - Шарль постарался говорить так, чтобы голос не выдавал смятения, царившего у него внутри. – Должно получиться. Других вариантов у нас попросту нет.
- Да…
Отец с сыном так и не успели наверстать упущенное – мужчина до сих пор не знал, как общаться со своим ребенком, который вырос без него и успел сформироваться как личность. Все, о чем он говорил, была его мать – Стан не уставал рассказывать о том, насколько сильной, умной, ответственной она была, не замечая, что его слова причиняют сильную боль Шарлю, который все больше убеждался в том, какую огромную ошибку он совершил, бросив семью. Раньше он оправдывал себя тем, что у него не было выбора, теперь же ему начало казаться, что можно было найти другое решение.
- Ладно, пап, не бери в голову, - молодой человек улыбнулся отцу и протянул ему уже знакомый шар. – Хочу, чтобы он был у тебя. На всякий случай.
- Нет, не могу, - Шарль с сожалением покачал головой. – Если его обнаружат, можно сразу ставить крест на всех наших планах. И сам погибну, и мать твою подведу.
- Ты не оставляешь себе путей к отступлению, - напомнил Стан.
- Я и не собираюсь отступать. Или все, или ничего. Оставь преобразователь в моей пещере, там его никто не найдет. Ты говорил, что не хочешь снова потерять меня. Значит, можешь понять меня.
Да, Стан понимал. Поэтому не стал настаивать на своем. Когда пришло время прощаться, отец с сыном крепко обнялись – и мужчина нырнул в образовавшийся проход, на прощание помахав рукой сыну, Саре и Джун, которая изо всех сил старалась не разреветься в такой ответственный момент. Девочка сильно повзрослела за то время, что провела в иллюзии, созданной Станом, но все же оставалась для Шарля ребенком. Как только мужчина исчез, она перестала сдерживаться и залилась слезами. Он стал для нее кем-то вроде отца – своего девочка почти не помнила и теперь сильно переживала расставание с единственным человеком, который напоминал ей о том, что у нее могла бы еще быть семья.
К счастью, Шарль не видел этих слез – иначе ему было бы еще труднее адаптироваться в новых условиях. Все и так едва не вышло из-под его контроля сразу по прибытии. Они со Станом рассчитывали, что он «вынырнет» среди свежих обращенных и постарается затеряться в толпе, однако что-то пошло не так, и мужчина оказался за пределами города. Ему пришлось пробираться туда ночью, и только по счастливой случайности его не заметили. Потом, правда, было проще – поучаствовав в паре потасовок, он, наконец, попался на глаза Роне и смог зарекомендовать себя как ответственный персонаж. К счастью, Стан снабдил его новое тело отметиной у основания черепа, так что даже если девочке пришло бы в голову проверить ее наличие, у нее не возникло бы никаких подозрений.
Заметив движение возле главного здания, Шарль очнулся от воспоминаний и поспешил к выходу. Ему нужно было как можно чаще маячить перед Роной, чтобы воспитать в ней ощущение, будто он является важной составляющей ее плана покорения Земли. Пока, во всяком случае, такая политика работала прекрасно. Когда девочка вышла из своих покоев, он уже был тут как тут, и у нее даже создалось впечатление, что ее верный Виктор не покидал свой пост. С одобрением взглянув на него, она поискала глазами Марса и, не заметив его, нахмурилась: здоровяк терял свои позиции, значительно уступая своему неожиданному сопернику в мобильности.
- Ты не видел Марса? – обратилась она к Шарлю.
- Так точно, видел, - отозвался тот. – Недавно мы по вашему приказанию сопроводили человека в полицейский участок, после чего ваш помощник ушел.
- Куда?
- Не могу знать.
- Так…
Рона уже приготовилась разразиться гневной тирадой, когда появился Марс – пыхтя и отдуваясь, он спешил навстречу своей хозяйке. Добежав до дома, он склонился в поклоне и спросил, чем может быть полезен.
- Наверное, ничем, - отмахнулась девочка. – Можешь и дальше заниматься своими делами. Кстати, ты где пропадал?
- Клавдия приготовила для меня рубец, - наивно похвастал Марс. – Я кушал.
- Вот как, - Рона приподняла брови и прищурилась. – Успел доесть?
- Нет, я только начал.
- Ну, разве добрая хозяйка станет мешать своим слугам набивать брюхо? Нет-нет, я никогда не стала бы это делать. Иди, доедай свой рубец. Виктор проводит меня.
Марс рассыпался в благодарностях и, быстро пятясь задом, поспешил к жене. Шарль с сожалением проводил его взглядом и вздохнул: здоровяк был слишком похож на большого ребенка и не мог понять, чем ему и Клавдии мог грозить этот несчастный рубец. Вообще, сам мужчина так до конца и не разобрался в том, кем или чем считать обращенных. С одной стороны, в Марсе, скорее всего, не осталось почти ничего от того человека, каким он был изначально, однако ему то и дело приходилось отмечать, что между ним и его супругой были самые настоящие глубокие чувства. Возможно, они были всего лишь остаточными проявлениями прежних личностей, но он не был в этом уверен. Ему то и дело приходилось сталкиваться с проявлением самой настоящей человечности, которую он наблюдал при общении со своими коллегами по несчастью. Так, однажды Шарль заметил, как дородная баба качает на руках ребенка, упавшего и содравшего кожу с коленки – да, армия Роны состояла не только из взрослых. Сам ребенок очень натурально хныкал и всем телом прижимался к женщине. Чем это было, если не свидетельством того, что люди остались людьми даже после всего, что с ними сделали?