Царская дочь никогда и не думала даже, что когда-то окажется в темной и сырой темнице дворца. В стене комнаты было пробито только одно окно. От свободы отделяла ее прочная решетчатая железная дверь, которая наглухо закрылась за спиной.
С отцом ей переговорить, как она не хотела, не получилось бы. Его сторожил, как верный пес, Адад. Только попробуй подойти к отцу – горло перегрызет. Ее бы и это не остановило, если бы Арон не сказал ей, что разговаривать с кем бы то ни было ей тоже запретили, как и другим с ней. И что самое поразительное – это был приказ Синаххериба. Ее предал собственный отец. Осознав это, она почувствовала недомогание и тяжело опустилась на жесткую койку, единственную в этой провонявшейся сыростью комнате. Да уж. Закрыли в камере для опасных преступников, хотя девушка сама видела, что в темнице подземелья были и комнаты для особых гостей. Но, очевидно, ей не полагались уже никакие почести.
- Что, дочка, и тебя закрыли? – прохрипел кто-то совсем рядом, а затем обладатель скрипучего голоса закашлялся.
Вардия оглянулась, чтобы выяснить, откуда доносились слова, и самое главное – увидеть самого обладателя голоса.
- Да, старец, - почтительно ответила девушка.
- Крепись, дочка, - участливо захрипел тот. – Кто сюда попадет, вряд ли уже вернется на свободу, кха-кха, - снова закашлялся старик.
- Дедушка, а вы сколько тут уже? – поинтересовалась Вардия.
- Да вот уже как около сорока лет тут, госпожа, - грусть и безнадежность прозвучали в каждом слове. Вардия поникла. Зря она спрашивала. Теперь ей только оставалось полагаться на мудрость царя.
Часы казались вечностью. Девушка могла наблюдать, как солнечные лучи, разрезанные прутьями решетки, замурованной в стене, протаптывали свой путь по усыпанному песком полу.
- Вардия, - позвал знакомый голос. Неужели и Акихар где-то тут? Но почему?
- Акихар, - жрица подбежала к железным дверям и необыкновенно обрадовалась, когда тот показался по другую сторону решетки.
- Я попросил свидания с тобой, Вардия, - начал быстро говорить молодой человек. – У меня мало времени. Как ты тут?
- А как я могу вообще чувствовать себя здесь, Акихар?
- Жива. И то слава богам, - протянул он руки через решетку, скрестив свои пальцы с ее. – Ты не представляешь, как я переживал.
- Что ты имеешь в виду? – девушка не понимала, словно они с ним разговаривали на разных языках.
- Ты хоть в курсе, почему ты здесь? – поинтересовался он.
- Нет, я только могу подозревать…
- Надеюсь, твои подозрения не схожи с реальностью. Тебя обвиняют в покушении на жизнь царя и осквернении святыни храма.
- Что?! – эхо разнеслось по всей темнице, но подумав, Вардия кивнула головой. – Но я так и подозревала. Рано или поздно он должен быть показать себя.
- Вот именно, теперь все зависит от того, какое решения вынесут старейшины. Но сама понимаешь, чем все закончится, - Акихар в безвыходном жесте пнул ногой решетку.
- Меня казнят, - девушка отошла от двери и присела на койку. Если и переваривать такие новости, то уж сидя.
- Не беспокойся, я что-нибудь придумаю, - пообещал Ахикар, на что она только кивнула головой.
Что он мог придумать? Да совсем ничего. Ее казнят. Вардия не один раз видела, как проводили казнь. Зрелище не из приятных.
- Вардия, не отчаивайся…
- Я не совершала ничего из того, в чем меня обвиняют, - задумчиво произнесла жрица.
- Я знаю, поэтому и сделаю все, что будет в моих силах, - с этими словами он покинул ее.
- Совсем худо дело? – снова отозвался старец.
- Да. Совсем, - ответила Вардия, тяжело вздохнув.
- Не печалься, боги все видят, - попытался успокоить ее тот, на что она только кивнула головой.
День прошел без особых происшествий. А что может произойти, когда ты сидишь в крохотной комнатке, слушая, как посапывает сосед за стеной? Старик, наверное, устал говорить, поэтому решить уступить нечаянной дреме. Вардия и сама хотела бы соснуть, да сон не шел совсем. Еще бы, после такого-то дня. Без аппетита пережевав ту массу, которую обозвали ее охранники ужином, она решила заставить себя отдохнуть. Незачем было морить себя голодом и бессонницей. Когда Вардия будет отвечать на вопросы старейшин, она должна быть сильной, чтобы выстоять против напора и града сомнений старцев.