Гнев оборотня
— Мясо кроби! Мясо кроби!
Та, которая некогда называлась госпожа Тра, а теперь превратилась в смуглую худую женщину, такую же тощую, как птицы-стервятники, к которым она обращалась, ударила кулаком по земле возле дерева на опушке леса. Острый камень впился ей в ладонь. Она радовалась этой боли, глядя на сцену внизу — туда, где ее спутник уходил в мир смерти.
Ринард, застенчивый, медлительный, с мощными мышцами и слегка ограниченным умом, был с нею с того момента, как пал Ланфорт, он сражался за ее спиной. И вот, последний из всех, тоже попал в руки высокомерных жестоких северян, которые не желают, чтобы беглецы мешали им совершать набеги и воевать. Она осталась одна.
Черная гончая на кроваво-красном знамени — она это запомнит. Да, она сохранит это в памяти и однажды… Рука ее крепче сжала камень, и боль усилилась, — но так она лучше запомнит свою клятву, хотя у нее мало надежды ее выполнить.
Лес — ее единственная надежда. От равнины ее отрезали. Лес густой и темный, на небе собираются грозовые тучи… Тра встала, поправила пояс с мечом и вещевой мешок на спине.
Ходили слухи, что среди этих мрачных зеленых деревьев кто-то живет. И ничего хорошего об этих живущих в лесу не говорили. Однако Тра видела от людей слишком много зла, видела кровь и пламя, и поэтому темнота впереди казалась ей спасением.
Слышала Тра и разговоры о том, что обитающие в этом лесу — чужие. Ну и ладно. В глубине сердца она и себя ощущала теперь чужой людям; никакой зверь не может быть так опасен, как они.
Лицо Тра под шапкой с нашитыми металлическими кольцами заострилось; она давно забыла роскошь чистого белья. Ее нынешний мир был жесток. Но впереди открывалась тропа, узкая щель, отмеченная тут и там следами лап или копыт, среди которых не было ни одного следа обутой ноги.
Лесная тишина внушала странные мысли. Да, здесь можно было укрыться, но лес наполняла его собственная жизнь, и потому Тра время от времени оглядывалась. Ей казалось, что за ней следят. Беспокойство с каждым шагом усиливалось, девушка напрягала слух, ожидая погони. Но вот тропа расширилась и, несмотря на тучи в небе и сумрак под деревьями, впереди стало светлее. Тра вышла на поляну, на которую упали два гигантских дерева; они лежали рядом, и ветви одного переплетались с торчащими корнями другого.
Прижимаясь к этим ветвям-корням, стояла хижина, — грубая, но крепкая; стены ее были сложены из камней и бревен. Крыша выглядела достаточно прочной, чтобы защитить от грозы.
Справа находился выложенный камнем небольшой бассейн, и в него текла вода, к которой так стремились пересохшее горло и пыльное тело.
Укрывшись за кустом, Тра разглядывала картину перед собой. В хижине примитивный очаг, но дым из трубы не идет. В стене по обеим сторонам двери из неошкуренных досок — узкие щели, едва ли шире ее ладони. Тра не ощущала здесь жизни.
На поляну опустилась крупная бабочка, с ярко-золотыми крыльями в черную полоску. Неожиданно из спутанной травы выскочил серый зверь, но прыжок его оказался недостаточно быстрым. Добыча улетела, зверь опустился на землю, и Тра узнала в нем кота.
Кот сел на ствол ближайшего дерева и принялся умываться, делая вид, что бабочки его совершенно не интересуют. Тра импульсивно шагнула вперед. Кот выглядел сытым; его присутствие здесь говорило о близости жилья. Перестав мыться, кот задумчиво уставился на девушку. И в сознании Тра возникло:
— Двуногое… новое двуногое… — В этой мысли чувствовалась критическая оценка.
Тра не была удивлена таким вторжением в свое сознание. В этом лесу все казалось возможным. Это место жило собственной жизнью. Но… девушка облизала губы кончиком языка… Обращаться к этому пушистому существу, как к человеку?.. С таким трудно смириться.
Кот перевел взгляд с нее на хижину, потом снова посмотрел на девушку, и она хрипло спросила:
— Здесь кто-нибудь живет? — Собственный голос показался ей слишком громким.
— Логово пусто — сейчас.
Тра перевела дыхание. Отличный ответ! Она и не надеялась на такой. Девушка приблизилась к бассейну, опустилась на колено и, по-прежнему держа правую руку на рукояти меча, левую погрузила в воду, поднесла ко рту.
Кот продолжал наблюдать. Девушка достала свой водяной мешок, вылила мутные остатки и набрала свежей воды. Позаботившись о запасах на будущее, Тра скрестила ноги и села лицом к коту. По поляне разливалось какое-то дремотное спокойствие, оно действовало и на мозг, и на тело. Пролетевший ветерок принес запах трав. Девушка зевнула и тут же встряхнулась.
А если это колдовство? Она так долго убегала от опасности, что больше никому и ничему не доверяла. Встав, она направилась к хижине, не сводя глаз с кота.
Но серый зверь не проявлял враждебности, его уши не прижимались к круглому черепу, не слышно было и предупреждающего шипения. Тра положила руку на дверь, на которой не было никакого замка. Под давлением ее пальцев дверь легко открылась.
Несмотря на грозовые тучи, свет с поляны проникал внутрь, ложась на пол единственной комнаты, как ковер. Справа находился грубый очаг. Кровать из досок приткнулась к стене. Над кроватью висела полка. Был еще ящик или сундук — обрубок выдолбленного ствола. Еще несколько полок с чашками и тарелками; посуда была частью деревянная, частью неумело слеплена из глины.
Но в комнате оказался еще один предмет, который сразу привлекал к себе внимание. Все остальное было сделано просто, без подлинного мастерства, но этот шкафчик мог появиться из замка знатного лорда. Красное дерево шкафа покрывала замечательная резьба. Это был не орнамент, а, скорее, последовательный рассказ в дереве. Резьба покрывала все стенки, и Тра не видела ни щелей, ни петель.
Гирлянды из листьев образовывали квадратные рамки; в каждый квадрат заключалась сложная сцена. Люди на этих резных картинах были не больше мизинца. Вот скачет группа охотников в сопровождении охотничьих собак. А убегает от них..
Тра подошла ближе. Даже в полумгле хижины изображения были отчетливо видны. Убегает существо с согнутыми плечами; голова его не похожа на человеческую….
Девушка вздрогнула. В Грире рассказывали множество легенд. Мужчины и женщины… говорят, в древности они делили господство над миром с… с другими. Но существо, которое убегает от охотников, отчасти похожее на человека, — это что-то совсем иное. Тра принялась разглядывать следующую картину.
Картины на квадратах представляли собой единый рассказ. Вот это существо опустилось на четвереньки, верхние его конечности поросли шерстью, ладони превратились в лапы.
А что изображено выше? Тра выпрямилась и посмотрела. На лесной поляне у пруда стоит обнаженный юноша. Опустив одну руку, он смотрит в водное зеркало. Мастер изобразил эту сцену с таким искусством, что Тра не сомневалась: он рисовал с натуры. Все сцена создает впечатление мира и довольства.
Но на следующей картинке юноша поднял голову, прислушиваясь. Еще дальше — начало охоты. Тра увидела собак; они были изображены так живо, что Тра словно бы услышала их лай…
— Нашли! Нашли! За ним…
Юноша с картины изменился. Тем не менее, наблюдая за этой переменой, Тра не находила в ней ничего отталкивающего. Напротив, она сочувствовала преследуемому. За ним охотились, как и за нею. Она вдруг заметила, что ногтем царапает передовую собаку, словно хочет убрать ее.
Теперь, чтобы лучше разглядеть окончание, Тра присела, не сознавая, что сердце ее бьется быстрее, дыхание стало порывистым, как будто она тоже уходила от погони.
Резкое шипение отвлекло ее внимание от последней картины. Тра глянула в сторону двери. Там стоял кот и тоже смотрел на шкафчик. Тра вернулась к картинкам. На последней из них беглец отчаянно цеплялся лапами за низко нависшие ветки.
— Двуногий, — вслух сказала Тра, пользуясь кошачьими обозначениями, — или четвероногий?
— И то и другое… ни то ни другое…
Ответ последовал немедленно, но был непонятным. Кот продолжал смотреть на шкафчик.
— И то и другое и в то же время ни то ни другое? — Тра передвинулась, чтобы рассмотреть правую сторону шкафчика. Но там не оказалось продолжения охоты, на что она рассчитывала.