Его сердце билось, будто у коня на скачках. И ноздри раздувались точь в точь как у того же коня, что вот-вот получит гран-при заезда. Уши горели. Одежда мешала.
Фериде отвечала откровенному поцелую. Она отогнала досаждавшие ей с утра мысли о якобы догадках посторонних людей, которых видела раз в жизни и не встретит больше никогда. В конце концов, кто эти люди и почему их мнение должно влиять на отношения между ними двумя?!
— Seni çok sevıyorum Kamran! (Я тебя очень люблю, Кямран. — тур.)
— Bende çok sevıyorum! (Я тоже тебя очень люблю. — тур.)
«Столик, пожалуй, низковат… А! К чему эти премудрости? Мне сейчас всё равно, как…», — как в бреду соображал Кямран. Руки машинально избавлялись от ненужного одеяния — и своего, и женского. Предметы одежды друг за другом летели в разные углы. Не прерывая поцелуя, подхватил красавицу из красавиц под попку и удобно уселся вместе с ней на постель — так захотелось ощутить любимое тело сверху, видеть свою единственную во всей красе, ласкать её всю и смотреть, смотреть в загадочные глаза, наблюдать, как затуманиваются они дымкой блаженства. Наконец-то можно дать волю рукам! Вот они, наливные полненькие груди с твёрдыми коричневыми сосками — изюминками — точно созданы для того, чтобы их мяли, целовали, сосали и покусывали — так бы и не останавливался. Плавно помог ей, чтоб расположилась, как надо и обхватила его торс ногами. Каждый раз, как первый… Наш доктор зажмурился от феерии долгожданного проникновения. Внутри Фериде всё сладко пульсировало. Она стала двигаться, как подсказывала ей природная интуиция. Так они ещё не занимались любовью.
— Давай же, султанша моя! Какая ты сказочная...