- Кямран, прекрати! – стараясь не привлечь к себе внимания, Чалыкушу шикнула на мужа.
Какой там «прекрати»!
- Ты такая красивая! Знаешь, на что похожи твои глаза? На агаты – они так же блестят при свете луны, - произнёс в ответ Кямран, повернувшись к жене и невинно хлопая длинными густыми ресницами. Его собственные затуманенные глаза выдавали состояние безмятежного комфорта и полного безразличия к чужому мнению, которое достигается аккурат после пятого стаканчика любого крепкого напитка. В добавок ко всему, во взгляде уже проблёскивал и сексуальный интерес. А ведь до конца ужина пока было далековато!
Фериде забеспокоилась – она заметила, как Мюжгян и тётя обратили внимание на них, и ей стало неловко.
- Веди себя нормально! Что люди о нас подумают?! – шёпотом попыталась окоротить она мужа.
Какое ему было дело до остальных, когда подле него сидит особенно желанная вообще и в данный момент женщина? В этот вечер Фериде казалась ему особенно привлекательной и манящей. Румянец на её щеках, очаровательная счастливая улыбка, а более всего, осознание того, что она носит его ребёнка, а интуиция подсказывала, что он не ошибался в этом предположении – всё вместе, сдобренное немалым количеством старого доброго ракы да помноженное на возможность расслабиться в гостеприимной обстановке распалили желание молодого мужчины. Ну просто невозможно удержаться и не прижать любимую крепко к себе, когда шелковая кожа женских ножек так и манит запустить руку под юбку, погладить коленку и поползти дальше по бедру, слегка придавить и сжать внутреннюю сторону лакомой ножки. Что он с удовольствием и проделал. За что опять получил каблучком по ноге. Пришлось убрать руку. Только куда её девать? Не успела Фериде опомнится, как эта вездесущая рука уже обвилась вокруг её талии и щупала за бок.
- Опомнись!
- Ну почему ты так злишься, sevgilim? Что я такого делаю? Знаешь, у тебя такие приятные духи! – крепко обнимая тонкую талию и не давая отстраниться, муж горячо шепнул ей на ухо, и тут же беззастенчиво чмокнул её туда же.
Фериде вспыхнула от такой наглости и быстро нашла повод хоть ненадолго улизнуть с ужина, чтобы отвести Мунисе в дом и уложить спать.
- Прошу прощения, но Мунисе пора спать – вон, уже «клюёт» носом. Мы все сегодня устали – такой день. Я отведу её в спальню.
Чуть только она встала из-за стола, как дорогой муж схватил её за руку. При этом очень чувствительно сжал ладонь и начал перебирать её пальцы – знал, что этот приёмчик безотказно действует на Королька.
- Поскорее возвращайся! Я тебя жду, – многозначительно попросил он.
- Будешь так себя вести – не вернусь!
Королёк вырвалась и поспешила с малышкой в дом. Девочка, утомлённая событиями и впечатлениями дня, быстро сомкнула веки. Фериде поцеловала её в лобик и вышла. К столу возвращаться совсем не хотелось. Вместо этого она решила постоять в саду. Что-то притомилась. Немудрено. Скоропалительные сборы – что взять себе да дочке, ранний подъем, чтоб вовремя доехать до пристани, не опоздать к отходу парома, затем трехчасовое путешествие по Мраморному морю, радушная встреча, веселье, разговоры. Хочется отдохнуть. Стоп! А может, это то самое, о чём предупреждал Кямран? Пусть бы было так! Inşallah! (Дай Бог! – тур.) Надо будет порасспросить Мюжгян. Жаль конечно, что беременность кузины прошла мимо Фериде. Полной грудью молодая женщина вдыхала ароматы олеандра, гардении и всевозможных фруктов. Ночная прохлада только усилила запахи спелых яблок и абрикосов, которые днём едва заметны. Иногда полезно уединиться. Так спокойно в саду. Краем глаза заметила, как Юсуф вышел из подсобного чуланчика с непочатой бутылью. «Да что они в самом деле?!» Через несколько минут с веранды уже доносились громкие несвязные мужские голоса:
- Эх, брат Кямран, зря уже завтра уезжаешь! Мы бы с тобой знаешь что? Мы бы с тобой порыбачили! Вот! Я лодку купил! Дааа… Вечером бы сплавали на эти…как их…на острова! – рассуждал Юсуф, похлопывая зятя по плечу.
- Спасибо, брат. Придётся в другой раз. Я по выходным приезжать буду…Девчонок своих навещать. А потом…опять приеду…. эээ… надолго, вот тогда, брат, поедем, - с такой же неуверенной артикуляцией отвечал ему тот.
- Сынок, давай ещё по одной! – вновь предложил дядя Азиз. – Ты ж у нас так редко бываешь!
И всё в таком духе. Разве откажешь хлебосольному родственнику?
«Когда уже она вернётся? И чего артачится? Мне уже собственную жену нельзя обнять? Что люди скажут?! Что люди скажут?! Какое мне дело до того, что они скажут? Я люблю и желаю свою жену! Имею право! И, вообще, тут все свои». Мозг ещё довольно неплохо соображал.