— Не стоило беспокоиться. Я прекрасно себя чувствую!
— Это замечательно, но врач должен знать состояние своей подопечной. Только не спорь, Фериде! Пойми ты: так как мы с тобой родственники, то могут возникнуть разные проблемы. Кстати, я читал тут — вполне возможно и поэтому тоже у нас так долго не получалось. Даже рассказывать тебе не хочу, какие вещи случаются с беременными, если что-то пойдёт не так. — Кямран намеренно сгустил краски, как только заметил тень тревоги и сомнения на лице жены, дабы убедить её в важности врачебного осмотра. Для пущей убедительности он три раза плюнул и со словами «Упаси Аллах!» дотронулся до мочки уха (*турецкий традиционный жест в такой ситуации).
Фериде, снисходительно соглашаясь, пожала плечами. Для неё здоровье будущего ребёнка было превыше всего.
— Пожалуйста, расстегни платье.
— Кямран?
— Тебе помочь? — Кямран заметил уже, что одежда теснее прежнего сидит на Фериде. А костяные пуговички спереди платья прям-таки еле сдерживают увеличившийся бюст.
— Спасибо, я справлюсь, — и изящные пальчики начали выковыривать пуговку за пуговкой из петелек, постепенно высвобождая на волю вольную два полушария, пока ещё скрытые батистовой нижней сорочкой белейшего цвета.
— Лучше вообще его сними.
— Всё снять?
Фериде осталась в одном нижнем белье — лифе на тонких бретельках и панталонах с кружевными оборками. Произведение французских белошвеек Кямран когда-то лично приобрёл для неё в Париже. В Стамбуле такие модели пока не вошли в обиход. Сам-то он предпочитал видеть на своей султанше шёлковое белье с кружавчиками и завязочками (их так интересно развязывать), желательно цветное — красный очень шёл Фериде, оттенял белизну кожи, да и цвет топлёного молока тоже неплохо на ней смотрелся. Чёрный она почему-то считала слишком мрачным и поэтому не любила, хотя по мнению Кямрана, он придавал ей загадочности. Фериде, помнится, настояла, что в простом батистовом ей будет удобно жарким летом. Ну, удобно, так удобно. Даже в таком незамысловатом неглиже королева его сердца возбуждала мужское желание. Особенно, как только из-под лифа сорочки показались груди — налитые, спелые, явно побольше, чем Кямран их помнил — тут ему и подавно стало всё равно из какого материала сшито да чем разукрашено её бельё. Соски тоже увеличились и потемнели. Кямран сглотнул слюну и облизнул губы.
С серьёзным видом эскулапа он пощупал помял каждую грудь. Тело Фериде мгновенно откликнулось на прикосновения любимых рук, несмотря на то что Кямран пытался предстать перед ней в роли врача, а не мужа. Соски затвердели и встали торчком. Кямран заметил, как она приоткрыла пухлые губы.
— Угу…, — Кямран-доктор был доволен ходом осмотра — отклонений он не заметил, всё, как и должно было быть у ожидающих матерей, слава Аллаху! — Приляг пожалуйста, чтобы я и живот мог посмотреть.
Он деликатно помог Фериде улечься на кровать (новую, недавно привезённую, ещё не опробованную).
Сам сдвинул вниз панталоны. Животик только-только начал намечаться. С сосредоточенным выражением лица наш врач расположил обе ладони снизу. И так, и сяк гладил его, нажимал по бокам, что-то прощупывал, поглаживал сверху вниз, а затем и с набольшим нажимом по кругу, пока не почувствовал небольшой комок. Фериде показалось, что он специально слишком долго её наглаживает. Её тело, заждавшееся мужской ласки, отзывалось на все прикосновения.
— Ну что? Чего молчишь? Всё нормально со мной?
— Всё хорошо. Ты расслабься и дыши, как обычно, — с этими словами он ввёл два пальца в неё, а второй рукой чуть сильнее нажал на живот. — Фериде сладко простонала и качнула бёдрами. Она старалась следовать совету мужа (на данный момент врача) и дышать ровно, только не особо получалось, когда пальцы любимого доктора дразнят тебя в том месте, которое давно уже просит более острых ощущений.
«Интересно, сколько женщин от уже таким же образом проверил? А им это так же нравилось, как и мне? Наверное, нет. Ведь для них он только врач, чужой мужчина, а для меня —sevgilim (любимый – тур). Хотя, кто знает… Всякое может быть…» Ах, Фериде, меньше знаешь — крепче спишь.
— Nasıl? (Как? — тур.) Не молчи! Я же тоже волнуюсь!
На ощупь всё соответствовало срокам, что не могло не обрадовать Кямрана-врача. Кямран-мужчина и вовсе ликовал. Уж он-то с удовольствием задержался бы там и подольше.
«Не отвлекайся! Сперва закончи дело!»
Он расстегнул ещё одну пуговицу рубашки. Сплошной покров чёрных волос на груди контрастировал с белизной лёгкой ткани и, как всегда, вызвал у Фериде желание запустить руку в этот пушистый ворс.