Птичка упорхнула, а её благоверный спустился вниз договориться о завтраке и поприветствовать родных. Отец читал газету в гостиной. Его, как и многих, тревожили новости о надвигающейся войне империй.
— [5]Günaydın, Babam!
— [6]Günaydın, аslanım! Ну, как дела? — хитро подмигнул сыну Сейфеттин-бей. Тот понял намек и смущенно усмехнулся в усы:[7]«Tesekkür ederim, baba. [8]Çok güzel! Я так счастлив!»
— Рад за тебя! Будьте счастливы! [9]Maşallah! — глава дома похлопал сына по плечу.
По пути в спальню бедный доктор судорожно соображал, как будет оправдываться перед женой за злополучные отметины. Та уже поджидала его в кресле и, надув губки, многозначительно глядела на мужа. У неё едва не вырвалось: «Неумеха! Что ты себе позволяешь?!», но всё же, женская интуиция вовремя подсказала ей прикусить язычок.
— Ты сердишься на меня, из-за…, — начал было Кямран. — Поверь, я не специально! Впредь буду аккуратнее. Ведь никто же, кроме нас, это не увидит! Пусть это будет нашим маленьким секретом, — попытался он перевести всё в шутку. — Ну, не дуйся, пожалуйста, на своего Кямрана! Просто ты…Ты такая зовущая, вкусная — так и съел бы тебя всю! — А есть ему, действительно, очень хотелось.
Хвала Аллаху, в эту секунду в дверь постучала Нурие-[10]cютлю, бывшая кормилица, так и оставшаяся в доме в качестве помощницы по хозяйству. Она принесла поднос с завтраком. «Уфф, вроде отделался…пока».
— Султанша всех миров и моего сердца позволит мне покормить её?
— Ладно, на сей раз ты прощён, — с напускной строгостью произнесла Фериде, и оба поняли, что это она только «для порядка». Капризуля тоже была голодна, и пара с воодушевлением принялась за завтрак, как и подобает молодым любовникам после бурной ночи.
В комнату вновь постучали. На сей раз — тётя Бесиме. Она напомнила о том, что уже через час придут гости, чтобы традиционно поздравить молодых с началом совместной жизни. И как их только угораздило об этом позабыть?! Но, оно и к лучшему — доктор не хотел пока доставлять дискомфорт любимой. Зато после визита можно будет отправиться гулять по набережной. По дороге, сидя в фаэтоне он не выпустит миниатюрную тёплую ладошку из своей. Будет так ласкать и поглаживать милые пальчики и между ними, что жена сама захочет поскорее вернуться с прогулки и уединиться с ним в спальне!
На обед с гостями Фериде выбрала надеть красное платье с глубоким вырезом, выгодно подчёркивающее все достоинства её фигуры — то самое, что когда-то подарил жених, а она ещё артачилась и заявляла, будто ни за что не станет его носить — дескать, не её стиль. Нынешним утром она посмотрела на это платье другими глазами. Ей захотелось предстать перед мужем именно в нём! И обязательно украсить декольте новой подвеской — свадебным подарком мужа. Фериде удалилась переодеваться в свою бывшую комнату, которая теперь после свадьбы стала служить ей гардеробной. Деликатно постучав в дверь, Кямран вошёл, когда Фериде уже почти была готова, и с хозяйским удовлетворением супруга понаблюдал, как его сокровище завершает туалет. Ему всё же удалось заметить то багровое пятно на груди жены и другое — на бедре, пока та натягивала чулки. Примечательно, что если Королёк с недовольством взирала на эти напоминания, то у доктора Кямрана они вызвали нешуточный прилив желания обладать своей малышкой. Теперь с этим желанием ему предстояло бороться до самого вечера. Не беда, подождёт — ему не впервой! Он так долго её ждал!
[1] Королёк (тур.)
[2] Доброе утро (тур.)
[3] Доброе утро, мой султан (тур.)
[4] Служанка (тур.)
[5] Доброе утро, папа (тур.)
[6] Доброе утро, мой лев (тур.)
[7] Большое спасибо, папа (тур.)
[8] Очень замечательно (тур.)
[9] Дай Бог! (тур.)
[10] Молочная кормилица
РЕЦЕПТ МОЛОДОСТИ
Стамбул, 1913 год
— Неужели, он всё-таки не уехал в Бурсу? — Нериман-[1]ханым не находила себе места.