– Я могу попытаться, – возразила Беа. – Я могу попытаться что-то изменить.
Мелоди высморкалась, поискала в сумке бумажный платок. Она икала.
– Когда Лео нас возненавидел? – спросила она. Никто не ответил. – Как он смог так запросто уехать?
Она уже не плакала, у нее кончились слезы.
– Так что, дело было просто в деньгах? Или в нас?
– Люди уходят, – сказал Джек. – Жизнь становится сложной, и люди сваливают.
Беа и Мелоди встревоженно переглянулись. Джек плохо выглядел и отказывался говорить об Уокере и об их ссоре на праздничном ужине. Он не переставая крутил обручальное кольцо с тех пор, как сел за стол.
– И потом, – сказал он чуть веселее и развел руками, – разве может с нами что-то быть не так?
Беа улыбнулась. Мелоди тоже. Джек коротко рассмеялся. И, набираясь сил, чтобы выйти из офиса, они все подумали о том дне в «Устричном баре» и осознали, чем на самом деле была тогдашняя расположенность Лео. Джек не понимал, как он – он, меньше всех в семье поддававшийся влиянию Лео, – мог не заподозрить тогда ничего, видя его обезоруживающую кротость. Беа вспомнила, как ей казалось, что Лео, возможно, в каком-то смысле берет на себя ответственность и демонстрирует желание поступить хорошо. Как он склонился к столу, уперся в него ладонями, посмотрел им всем в глаза – искренне, с любовью – и сказал, что найдет способ все им вернуть, ему просто нужно время. Она вспомнила, как он просил их поверить ему и как она поверила, потому что Лео опустил голову, а когда поднял взгляд – провалиться ей на месте, если глаза у него не были чуть влажными, провалиться на месте, если он не соблазнил их всех дать ему послабление, которое, наверное, и не думал так легко получить. Какую благодарность он должен был ощутить в ту минуту, подумала Мелоди, когда обнаружил, как мало они от него ждут и как жаждут ему верить.
Глава тридцать седьмая
Ровно через десять дней после праздничного ужина Уокер переехал на новую квартиру. Он бы ушел на следующее утро, но ему понадобилось время, чтобы найти жилье поближе к офису. До той самой минуты, когда Уокер молча загрузил две коробки и три чемодана с одеждой в такси, и он, и Джек думали, что это блеф.
История о статуе с поразительной стремительностью раскрылась в тот вечер, когда накрылся праздничный ужин. После того как Стефани в неудачный момент объявила об исчезновении Лео, Уокер затащил Джека в кухню.
– Если Лео нет уже несколько недель, как это ты с ним встречался?
Джек заюлил, но Уокер только уверился, что он таким образом скрывает свои грешки, роман на стороне. Джеку пришлось объясниться, и, глядя, как кровь отливает от лица Уокера, он почти пожалел, что не выдумал какую-то интрижку и не признался в ней.
Уокер медленно снял фартук и аккуратно его свернул.
– То, что ты делаешь, не только противозаконно, но и совершенно неэтично, – произнес Уокер, практически выплевывая каждый слог.
– Я понимаю, как это выглядит, – кивнул Джек.
– Не начинай, – сказал Уокер. – Пожалуйста. Пожалуйста, не пытайся оправдать то, что ты делаешь, не сейчас.
– Но если бы ты видел этого мужика, – возразил Джек, – ты бы, возможно, понял. Он совершенно раздавлен из-за того, что эта штука у него в доме. Ему нужно от нее избавиться. Я делаю ему одолжение.
– Ты вообще себя слышишь?
– Уокер, он потерял жену, когда рухнули башни.
– Это вообще к чему? – Уокер перешел на крик. – Я ему сочувствую по поводу жены, но каким образом это оправдывает то, что делаешь ты? Помощь и пособничество в продаже произведения искусства на черном рынке?
Уокер ходил по кухне, но тут остановился и стукнул кулаком по столешнице. Джек испугался. Все складывалось хуже, чем он ожидал.
– Когда рухнули башни? Господи. Что дальше, Джек, что дальше? Если ты не поможешь, террористы победят? Эти цвета не линяют? Не забудем, не простим? Я ничего не забыл из дежурных ура-патриотических речовок, которые ты раньше поносил, но теперь решил привлечь, чтобы оправдать свою отвратительную алчность?
– Это не алчность. Это, это…
– Это что?
Последнее, что Джеку сейчас было нужно, это признаваться в кредитной схеме с летним домом, но он не видел, как этого избежать. Если он замешкается, будет только хуже.
– Есть еще кое-что, – сказал он.
Уокер слушал Джека, не говоря ни слова. Когда Джек закончил, Уокер ушел в спальню и закрыл за собой дверь. С тех пор они общались краткими имейлами. Джек узнал от Артура, что Уокер выставил их летний дом на продажу. Он отправил Уокеру несколько умоляющих писем, просил поговорить, хотя бы недолго. Все они канули в бездну ярости и молчания Уокера.