Контент у Пола был звездный (на Лео произвело впечатление, кого и что он печатал), и верстка тоже, и дизайн, и оформление. Но все остальное никуда не годилось. Дела в редакции велись хаотично и неэффективно, как почти везде в издательском мире. Лео без особых усилий мог предложить с десяток изменений, которые могли бы мгновенно поднять качество и продуктивность журнала и расширить его охват массой интересных способов, начиная с более активного присутствия онлайн. Социальные сети. Блог. Приложение! «Пейпер Файберз» могла бы – должна была – публиковать каждый год по несколько книг. Штат надо было увеличивать.
Едва Лео решил оформить предложение, отнестись к работе с Полом всерьез и представить Нэйтану разносторонний, хорошо продуманный план усиления и расширения, работа превратилась в удовольствие. У него поднялось настроение. Он впервые за годы стал хорошо спать, просыпаться раньше Стефани и уходить на пробежку в Проспект-парк, как бы холодно ни было. Он целыми днями читал, изучал, обдумывал и временами так упорно работал, что терял счет времени. Он забыл, как хорошо бывает, когда ты заинтересован, поглощен и вдохновлен. По вечерам он иногда готовил ужин: яичницу по-мексикански, тушеную говядину, французский луковый суп.
– Я из-за тебя растолстею! – как-то пожаловалась Стефани. – Не позволяй мне брать добавку.
Если у него получится что-то сдвинуть с места, думал Лео, можно будет и денег одолжить, чтобы и возместить убытки родным, и не трогать вложения, возможно, даже и у Нэйтана занять. В том, чтобы все начать заново, не было ничего невообразимого. Он и раньше это делал. А если интерес ко всему этому исчезнет? Если удовольствие уйдет? Деньги в банке у него все равно останутся. И останутся варианты. Изучить вопрос, разработать план, встретиться с Нэйтаном – и, как любил говорить сам Нэйтан, «все в офигенном плюсе».
В дверь позвонили. Лео прошел в комнату, выходившую на улицу, и выглянул в окно. На крыльце стояла Беа, дрожавшая и что-то державшая в руках. Он спустился и открыл дверь.
– Это моя вещь, – сказала она, протягивая Лео кожаную папку, которую, кажется, он купил ей сто лет назад. – В смысле, я это написала.
– Она жива, надо же, – удивился он, рассматривая папку. – Я забыл, что она так хороша. А она правда хороша.
– Честно говоря, я ее много лет не доставала. Раньше я думала, что она приносит удачу, потом – что неудачу, и, в общем, вот она, и вот то, что в ней, и я тоже вот. Ха.
Лео всмотрелся в лицо Беа, пытаясь взглянуть ей в глаза. Похоже было, что она под кайфом. Он расстегнул ремни и заглянул в папку.
– Тут много.
– Думаю, ты быстро прочитаешь. Я пока не знаю, что это, но… – Видно было, что Беа неловко. – Я надеялась, что ты прочтешь и передашь Стефани.
– Ты хочешь, чтобы я сначала прочел? – удивленно спросил он.
– Да.
Она засунула руки поглубже в карманы и взглянула на него с робкой улыбкой:
– Как в прежние времена, а?
Ее лицо озарилось. Ей как будто снова было восемнадцать, такой воодушевленной и сияющей она выглядела.
– Хорошо было бы. Я скучаю по прежним временам.
Лео вспомнил ночь в больнице и то, как Беа склонилась к нему и сказала: «Я услышала кое-что еще». Ему неожиданно захотелось чуть пригнуться, обнять ее и сказать, что тревожиться не надо, все будет хорошо, успокоить ее, как она его успокоила в ту ночь. Это странное побуждение исчезло так же быстро, как появилось, и на его месте вспыхнуло раздражение. Даже злость. Она когда-нибудь вырастет? Он за нее не отвечает, тем более за вычитку ее сочинений.
– Хорошо. Не терпится начать. Как только смогу. Наверное, на этой неделе не выйдет.
– Не спеши. Когда получится. Правда.
Она попыталась понять, что только что произошло. Секунду назад Лео был рядом, а потом уже нет. Беа в смятении стояла и кивала, пока не начала походить на игрушечную собачку с болтающейся головой.
«Точно обдолбалась», – подумал Лео.
– Зайдешь? – Он начинал терять терпение.
– Нет, нет. Мне надо на работу. Просто хотела занести. – Она вздохнула и, показалось Лео, передернула плечами. – Я была на обеде у Селии Бакстер. Там была Лина Новак.
– Черт. Она сейчас, наверное, стала совсем невыносима.
Беа устало улыбнулась.
– Она так, мать ее, невыносима, что ты даже не поверишь.
– Верю.
Они оба рассмеялись, и все снова стало чуть легче, стало хорошо. Беа открыла сумку и вынула пакет с застежкой, полный печенья.
– Я украла их с обеда, – сказала она. – Весь поднос.
– Одобряю, – кивнул он. – Я тоже не в восторге от Селии Бакстер.