Он быстро опустился перед ней на колени, наплевав на костюм, и приподнял подол белого платья в алую растекающуюся крапинку. В левую щиколотку воткнулся осколок стекла, и по ноге в серебряную босоножку сочилась кровь.
- О чёрт! Таня! – заорал он, - Таня! – и подхватил жену на руки.
Таня испуганно вбежала в прихожую.
- Аптечку! Живо! – и он внёс жену в гостиную, усадив её на диван.
- Не кричи, Сашу разбудишь! – отругала его Аглая, - и незачем было меня сюда тащить! Я испорчу ковёр!
- К чёрту!
Он скинул смокинг и постелил его ей под ноги.
- О, нет!
- Этот костюм всё равно безнадёжно испорчен твоим браслетом. Кстати, спасибо, что выкрутилась перед Тиграном. Ему не следует совать нос в наш брак.
- Да. Ой! – охнула она, когда он вытащил осколок.
Кровь побежала сильнее.
- Звонарева! – заревел Горыныч, - уволю к чёрту!
Таня вбежала с аптечкой и присела перед Аглаей.
- О, господи! Подвинься-ка! – оттеснила она хозяина и быстро прижала к ране стерильную салфетку, потом ещё и ещё, а потом быстро протёрла края раны перекисью и туго забинтовала.
Но на бинте тут же проступила кровь.
- Жгут нужен! Да шевелись уже, Чертанов! – рявкнула она.
Он подал ей жгут, и она ловко и быстро затянула его Аглае под коленом.
Аккуратно собрав грязные перевязочные, она заглянула Аглае в лицо.
- Ты как?
- Всё в порядке, - устало улыбнулась Аглая.
- Может, милицию вызвать? – спросила Таня.
- Не стоит.
- Чего-о?! – заревел было Горыныч.
- Ребёнка разбудишь! – дуэтом зашипели на него жена и горничная.
Егор отпрянул, но тут же надвинулся на них.
- Брысь отсюда, Звонарева. Унеси это и убери стекло в холле, а то ещё кто-нибудь поранится, - приказал он.
Горничная вышла. Он повернулся к жене.
- Я… я не хотел. Я… сожалею.
- Это просто моё невезение. Несчастный случай. Не берите в голову, Егор Аркадьевич. Любой союз очень хрупок, а союз, оторванный от традиций, совсем нелегко сохранить, - и она встала, - спокойной ночи.
Егор молча подошёл и поднял её на руки.
- Не нужно!
- Не нужно указывать мне, что мне делать!
Аглая в изнеможении прикрыла глаза…
***
Она давно спала, уставшая притворяться и терпеть боль, а он ещё долго пил, сидя в одиночестве в столовой, потягивая домашнее красное вино из огромного бокала, и отсчитывая вслед за часами, бьющими полночь, сколько раз за последние дни его сердце сжималось и останавливалось из-за собственной жены…
Глава 2. Истина в вине
Предел мечтаний для всякого мужчины — женщина, которая
будет услаждать чувства, не слишком при этом обременяя рассудок.
(Джейн Остин «Эмма»)
Утро застало Аглаю спящей в постели и, словно расстроившись этим, заплакало мелким дождём. Аглая проспала завтрак, но Виталий Юрьевич никому не позволил её будить. Однако он не учёл Герду. Кошка проголодалась и начала всячески будить хозяйку: теребила ей лапкой волосы, мурлыкала, тёрлась головой о колени и наконец начала облизывать ей лицо.
- Герда! – простонала Аглая, - и тут же подскочила на кровати, - о боже!
Она быстро поднялась и растерянно встала посреди комнаты, не зная, кинуться к окну или в ванную. Здравый смысл победил привычку, и она поспешила умыться и одеться. Зеркало в ванной заставило её нахмуриться и сменить изначальный выбор платья.
- Надеюсь, на вечер ты выбрала что-то менее консервативное, - вскользь заметил Егор за завтраком, кивнув на сарафан и блузу с длинными рукавами.
Аглая промолчала. Она вообще молчала весь день, уйдя на второй этаж в библиотеку, а потом и вовсе поднявшись к себе и устроившись с книгой в кресле у окна. Егор тоже заперся в кабинете, а Оксана увела Сашку в детскую. До обеда было тихо, и обед прошёл в тишине. Около шести вечера Егор вышел к машине, где его уже ждал Виталий.
- Она в машине? – спросил Егор, заглядывая в салон машины.
- Я думал, вы вместе придёте, - ответил Виталий, оглядываясь на дом.