Три дня Аглая провела в заточении в мансарде. У неё оказалась довольно глубокая царапина, и она сильно хромала, поэтому Горыныч велел ей «не тупить» и поберечься, а прислуге велел относить ей еду на подносе. Сам он почти не бывал дома, приезжая только ночевать. Виталий одобрял это – дела нельзя было пускать на самотёк, да и Аглае, измотанной вспышками буйного нрава Горыныча, он хотел дать небольшую передышку, тем более, что приближался её день рождения и приём в поместье Чертановых.
Виталий купил ей огромную книгу кулинарных рецептов, а также привёз ей меню из нескольких ресторанов, чтобы она могла составить меню на праздничный уикенд, так как Виталий решил, что если уж открывать дом для гостей, то открывать настежь – с ужином, с ночёвкой, завтраком и экскурсией по саду и окрестным холмам, с шашлыками и с заключительным обедом. Сам он составил список гостей, отобрав в него не столько верхушку элиты, сколько ближайшее окружение Егора – его замов, партнёров, сотрудников и друзей. С их жёнами выходило всего семнадцать человек, но потом он включил ещё пятерых детей от пяти до девяти лет, которые должны были составить компанию Сашке. С ним и хозяевами получилось двадцать пять человек.
- Мой дом не резиновый! – заметил Егор, - у нас всего три комнаты для гостей, из которых две заняты тобой и Оксаной! Куда я их всех поселю?
- А всех не надо. На ночь останутся только четыре семьи с двумя мальцами и Тигран. Если Оксана на сутки перейдёт в комнату к горничной или на диван к Сашке, а Глашенька освободит мансарду, то с комнатой твоей сестры у нас будут как раз пять комнат.
- И куда я дену жену?
- Э-э… О, Глашенька, подойди-ка! – заметил Виталий Аглаю, которая вышла в холл второго этажа.
- Опять спустилась? – нахмурил брови Егор.
- Я искала Виталия.
- А телефон на что?!
- Не кричи, - вместе сказали Аглая и Виталий.
- Так вот, ребята, на время праздничного пикника с ночёвкой вы должны жить в одной спальне, иначе вся правда о вашем браке вылезет наружу, - осторожно сказал Виталий.
Аглая и Егор переглянулись. Она опустила голову.
- Тогда, возможно, нам стоило ограничиться традиционным ужином?
- Ну, это уже слишком! – взорвался Егор, - Виталик, выйди!
- Егор!
- Оставь меня с женой!
Виталий похлопал Аглаю по руке и спустился на первый этаж.
Горыныч яростно взглянул на жену.
- Какого чёрта?!
- Поясните, о чём идёт речь, Егор Аркадьевич.
- С чего ты решила, что я непременно пожелаю затащить тебя в постель?! Сначала условие с отдельной комнатой, теперь это невыносимое манерное замечание об ужине! Ты всерьёз полагаешь, что ты такой уж лакомый кусочек?! И даже если я захочу тебя, то и в этом случае не накинусь и не изнасилую! Хватит выставлять меня монстром при каждом удобном случае и корчить из себя невинную деву в логове дракона! Это бесит! Ты вполне можешь провести ночь в моей спальне, ничуть не опасаясь за свою девичью честь! – рявкнул он напоследок.
Аглая молча кивнула и пошла к лестнице.
- Что ты молчишь?!
- Если я скажу хоть слово, то вся прислуга и охрана будет обсуждать это до Нового года, как и наши соседи в диаметре десяти километров. Вы высказались достаточно красноречиво и достаточно громко. Я попрошу Татьяну перенести к вам мои вещи и прибрать мансарду, - и она шагнула на ступеньку.
- Сегодня не нужно! Твои именины только через неделю! И кстати! У меня нет соседей на двадцать километров! Я ненавижу общество!
Аглая обернулась и посмотрела ему в лицо.
- Учитывая ваши планы, связанные с Думой и Советом предпринимателей, я бы не стала кричать об этом! – и она начала осторожно спускаться по лестнице…
***
Оксана оглядела себя в зеркало. Эти ежедневные осмотры, более придирчивые, чем профессиональные медицинские, в последний год перестали доставлять ей источник тщеславного удовлетворения, а стали вызывать тревогу. Всё-таки в двадцать семь женщины, будь они одиноки или связаны с мужчиной, начинают терять девичью утончённость и нежность, их тело неотвратимо меняется, приобретая ненужные, и пока невидимые никому, кроме хозяйки, складочки, подобные шрамам гладиаторов, сражающихся со своей судьбой.