- Что это было? – изумлённо спросила Марина.
- Тебе объяснить?! – зло переспросил муж, - где Аглая? – встревоженно повернулся он к тестю.
- Убежала, - переводя дух, ответил Аркадий Петрович.
- Она это видела?!
- Да. Это было так неожиданно!
- Господи, - прошептала Марина, - как он мог?!
- Её надо немедленно найти! – воскликнул Виталий, - в какую сторону она пошла?
- Пошла! Да не пошла – побежала. Вон туда, - кивнул старик.
- Марина, отведи отца к ручью. Я попробую её догнать. Никуда не расходитесь, а то я вас потом не соберу. Телефоны и рация с собой?
- Да. Но я с тобой!
- Ты идёшь с отцом, и это не обсуждается. И будь на связи. Пока.
Виталий побежал туда, куда указал тесть, а Марина с отцом пошли к ручью...
***
Глаша выдохлась ещё не скоро. Она не понимала, куда и зачем идёт, но всё шла и шла, куда-то поднимаясь и спускаясь, даже скатываясь, скользя на резиновых подошвах, и снова шла, не понимая, куда так спешит и зачем это делает. Когда она остановилась, то чуть не упала – голова закружилась. Она без сил опустилась на траву и заплакала. Потом успокоилась и посмотрела на свой пакет. Её трясло, и она одела свитер. Слёзы выжгли ей глаза, и она сполоснула лицо и напилась вдоволь.
Сунув карамельку за щёку, Аглая легла и прикрыла глаза.
«Как он мог? Или это она смогла? Или это от той эйфории, от того опьянения успехом, в котором он жил всю неделю? Но ведь я была рядом! Он целовал меня за полчаса до неё! Как же он мог?! Как он мог…»
При мысли о том, что муж целовал другую женщину, ласкал её губы своими, которыми вот только что целовал её, Аглаю вдруг резко замутило, так что она еле успела встать на колени, чтобы не задохнуться. Её стошнило. Она огляделась. Воды ни в бутылочке, ни поблизости не было, но ей необходимо было умыться. И она встала, и, шатаясь, пошла искать ручей. Воздух вокруг начал становиться густым и серым, теряя прозрачность фаты феи…
***
В сумерках они вернулись домой, понимая, что в темноте ничего сделать не смогут. Егор поднял на ноги всю охрану и лично возглавил поисковый отряд, оснащённый фонарями и аптечкой, который с собаками вышел обратно в лес…
Когда стало так темно, что она больше ничего не видела, Аглая просто опустилась по стволу корявой берёзы на землю, поджала колени и уснула. Воду она вечером нашла и напилась из крохотного ручейка, а заодно умылась и набрала бутылочку. Потом снова пошла, куда глаза глядят, а они глядели словно внутрь себя, а не во внешний мир. Она была глупа, если хоть на минуту возомнила себе, что этот брак нечто большее, чем сделка по карточному долгу, и она значит для мужа больше, чем его ручка или принтер! Она была просто инструментом достижения его цели – подняться по социальной лестнице. И вот цель достигнута, и теперь он может вернуться к прежним привычкам и прежним развлечениям. Она вздохнула. Темнота и холод вокруг неё едва ли превосходили темноту и холод в её душе, так что она их практически не замечала, но она устала, и потому легла спать...
***
Около пяти утра собаки нашли свисток в траве, взяли след и наконец вывели их чуть ли не на границу городского района. В какой-то чащобе, в низине, свернувшись калачиком под деревьями, лежала женщина. Егор кинулся к ней. Аглая просто спала, а у него сердце выпрыгивало из груди.
- Глаша! Глашенька! – встряхнул он её.
- Нет! – она открыла глаза и оттолкнула его.
- Глаша! Ну, что же ты! – и он прижал жену к себе.
- Это конец, Егор! – оттолкнула она его, - это развод.
- Глаша!
- Я не буду трофеем на твоей полке, Чертанов! Я требую развод! Сейчас же!
- Т-ч-ч, Глаша, Глашенька, успокойся.
- Я хочу развод! – у неё началась истерика со слезами.
- Хорошо-хорошо! Успокойся.
- Я хочу развод, хочу развод! – и она вырывалась из его рук.
- Т-ч! Хорошо-хорошо, всё будет, как ты хочешь, Глаша, только успокойся.