— Тогда я здесь именно что на своем месте, дядя Яша. До сих пор не могу понять, почему меня не сослали.
— Что, таки и твоих?
— Угу. Обоих родителей. И не знаю, где они и что с ними. Одно хорошо, — я у них одна была. Так что у меня одна дорога, на производство.
Хороший старик. Умный. И в том, что ей говорил кое‑какие небезопасные слова, не сделал глупости. Правильно оценил, что уж она‑то их никому передавать не будет. В обоих случаях, хотя и по разной причине. Но пока что ее спрашивали о Карине.
— Она абсолютно предана младшему технологу опытно‑поточного производства Беровичу. Пойдет за него не то что на смерть, но даже на любые пытки.
— Кажется, мы дошли до самого интэресного, а?
— Судить вам, товарищ Сталин. Это человек, который практически постоянно что‑то делает своими собственными руками. Меряет, налаживает, регулирует, собирает. Подчиняется и директору, и главному технологу, и главному конструктору. Конструктор, кстати, отыскал его, добился перевода на этот завод, и, более‑менее, покровительствует ему. Берович без оговорок выполняет любую работу по ремонту и наладке оборудования. Если поблизости кто‑нибудь из «стареньких», они хоть останавливают, направляют кого положено, а то так бы и бегал на любую ерунду. Почти никогда ничего не требует, старается обойтись тем, что есть. И по большей части обходится.
— И чего тут, — Сталин слегка нахмурился, в голосе его впервые промелькнули нотки нетерпения, — необычного? Я жду, товарищ Стрелецкая.
— Необычно здесь то обстоятельство, что практически любые требования, любые задания, любую работу он действительно выполняет. В том числе такую, которую выполнить кажется невозможным. Я справлялась у посторонних людей, на других производствах того же профиля. И второй интересный факт: официальное начальство готово разбиться в лепешку, когда этот их подчиненный чего‑то все‑таки требует. Справедливости ради надо сказать, что все его запросы и заявки касаются только производства и никогда не касаются зарплаты, условий работы, бытовых удобств, продолжительности рабочего дня, — Жар‑Птица размеренно загибала пальцы, — непомерного круга обязанностей и официального положения самого Беровича. Если бы не Карина, он жил бы в цеху, питался всухомятку, а по выходным проживал бы в общежитии на койке, в комнате на двенадцать человек, нажил бы язву и чахотку, но эта самая Карина такая стерва, что с ней предпочитают не связываться никто, в том числе руководство…
— У вас получается какой‑то идеальный исполнитель без амбиций. Вроде джинна Аладдина: именно Аладдин отдает приказы, которые выполняются, но кому он интересен без джинна?
— Да. Очень похоже. Если бы это сравнение пришло мне в голову, я смогла бы доложить то же самое гораздо быстрее. Спасибо, товарищ Сталин.
— Я попробую догадаться. Это он затребовал себе исключительно девичий коллектив?
— Да, товарищ Сталин. Не то, чтобы затребовал, но так сложилось.
— А он их не… Вот к тебе самой, Жар‑Птица, не приставал?
— Кто? — От такого вопроса Настя даже замерла на секунду. — Саня Берович?! Товарищ Сталин, я, очевидно, очень плохо описала личность этого человека, если у вас вообще возник такой вопрос.
— А что такого? Человек молодой… Ну не евнух же он, в конце концов?
— Нет. Периодически он сожительствует с Катькой… с Екатериной Бутенко, тысяча девятьсот девятнадцатого года рождения, не проявляя при этом ни фантазии, ни какого‑либо умения. Очевидно, вообще не догадывается, что такое умение существует, тороплив и однообразен. При этом, судя по всему, обладает совершенно нормальной потенцией и половыми потребностями.
— А ты неплохо разбираешься в вопросе.
— Аналитик, который не разбирается в половом вопросе, никуда не годен. А мои знания по этой части носят чисто теоретический характер. Дело в том, что я до сих пор остаюсь девушкой в самом прямом и пошлом смысле этого слова. И совершенно не привержена утехам, которые помогли бы обойти это досадное обстоятельство.
— Тогда откуда же такие сведения?
— А от той же гражданки Бутенко. Она обладает привычкой обсуждать подробности своего сожительства в компании многочисленных подруг, вслух, довольно громогласно, с большим, хотя и несколько грубоватым, юмором и использованием множества цветистых сравнений. Вообще желающих затащить его в ЗАГС довольно много, но Карина оберегает его от претенденток, как цепной пес. Кроме как от гражданки Бутенко, которой на Карину плевать. Единственный человек, который ее не боится вообще.