Пособирав по склону горы изредка встречающуюся траву, гоблин подошел к потекам мумиё, отколупнул довольно приличный кусок. Женька, вначале удивленно наблюдающий за Бовой, решил, что не стоит стоять столбом, и надеясь, что тот знает, что делает, принялся повторять его действия. Затем вновь оказавшись в пещере, приятели над догорающим костром, подогрели смолянистое образование, и смешали его с травой, и частично глиной собранной на склоне горы, после чего укрепили на концах обеих досок. Правда для этого пришлось пожертвовать большей частью набедренной повязки, но Женька решил, что сейчас не время для скромности, и гораздо лучше будет озаботиться факелом, чем прикрытием своего срама. Да и стыдиться в пещерах, было просто некого, за исключением разве что гоблина. Но похоже тому было вообще наплевать на свой и Женькин вид. Слегка передохнув, друзья поднялись, и запалив один из факелов, двинулись в дальнейший путь по подземным переходам.
Смоляной факел, действительно давал свет, и как оказалось был даже в какой-то степени экономнее обычного деревянного. Во всяком случае за несколько часов перехода, последовавшие с начала движения, факел прогорел, только наполовину. Возможно благодаря тому, что глина собранная и добавленная в смолу, не давала ему разгораться. Хотя света было и не так много, но все же достаточно, чтобы видеть дорогу и не спотыкаться. За все время пути, остановились лишь дважды. Первый раз, чтобы напиться воды, и второй, когда Бова услышал шорох и передав факел Женьке, бросился на охоту. Правда в этот раз, охота не удалась. Видимо что-то вспугнуло «дичь», и гоблин вернулся с пустыми руками.
А чуть позже им встретилась такая дичь, что пожалуй впервые с того момента, как покинул развалины Ишуары, Женька наелся до отвала. Причем не какими-то там крысами или личинками, а настоящим мясом. Пусть несколько жестковатым из-за приличного возраста дичи, но тем не менее мясом.
Заночевали приятели, на открытом карнизе, на краю скалы. Хорошо поужинав и устроившись, практически со всеми удобствами. И опять во всем этом стоило благодарить именно Бову. В какой-то момент, он вздрогнул, услышав что-то ведомое только ему, и вооружившись обеими клинками, бросился куда-то в сторону. Как оказалось, чуть позже, он услышал клёкот какой-то птицы, похожей на орла. Неожиданно появившись возле нее он одним движением отсек ей голову, благо что сотворённые Женькой клинки оказались достаточно острыми. А после, ощипав тушку, которая своим размером приближалась к самому Бове, приятели долго жарили ее на костре. Топлива для него было более чем достаточно, хотя бы потому, что огромное гнездо этого пернатого было сложено из многочисленных веток каких-то деревьев нанесенных на карниз из какого-то леса, и высохнув, превратилось в прекрасное топливо. И при этом друзья разобрали всего около половины гнездышка. К тому же, все дно птичьего жилища, оказалось выстлано перьями. И теми, которые скопились в нем ранее, и ощипанными с самого орла. В общем ночь, проведенная в гнезде на мягкой перине, показалась Женьке, и не только ему, верхом блаженства.
Глава 16
16.
А утром вдруг оказалось, что дальше пути по пещерам, как бы и нет. Точнее сказать, пути-то есть, вот только пробежать по ним может крыса, в крайнем случае гоблин, но никак ни гном. Каким бы не был небольшим его рост, но для этих проходов он все же великоват. Вот и выходило, что или нужно возвращаться обоим назад, или разделяться. Причем в последнем случае, Женька был совсем не уверен, что найдет дорогу обратно, тем более, что по пути сюда, встречалось несколько ответвлений. Но подобные Женькины сомнения были просто беспочвенны, да и возникли они из-за того, что гоблин, как обычно не сидел на месте, а носился как угорелый, то появляясь на глаза, то тут же исчезая. И если в обычные дни это воспринималось чем-то обыденным, то сейчас вселяло некоторые беспокойства. Впрочем, все выяснилось достаточно быстро, и вполне благополучно, во всяком случае на первый взгляд.
Гоблин нашел, вполне приемлемую дорогу, вдобавок к этому, еще умудрился создать небольшой запас еды, и теперь к его поясу, сделанному из цепочки от его кандалов, были привязаны четыре, довольно крупные крысы. Причем Бова особенно не церемонился, а просто свернул им шеи, а в качестве шнурков, использовал их же хвосты, пропустив их сквозь звенья цепи с связав узлом. Все это вкупе с двумя грубыми испачканными кровью и налипшими на них шерстью и перьями клинками, выкованными гномом, висящими рядком тушками крыс, и так и не брошенным факелом, представляющим некую дубинку и с шишаком, в виде глиняно-смоляного шара и выбивающейся местами травой, создавало сюрреалистическую картинку. Картинку дополнял находящийся рядом гном, обмотанный цепями, с заткнутым за них таким-же клинком, разве что выглядевшим слегка почище, и точно таким же факелом. Последний разве что выглядел несколько получше, потому как до него, так и не дошла очередь в подземельях. Вдобавок ко всему, из одежды у обеих были только изорванные донельзя тряпочки когда-то служащие набедренными повязками, и лишь слегка прикрывающие то, что по идее должны были скрывать полностью, одно это вызывало такое чувство, что можно было помереть от ужаса, лишь взглянув на эту странную парочку, напоминающую скорее дикарей-каннибалов, с какого-то острова в южных морях, неизвестно как попавших в эти места.