Расположившись за столиком, Зибен с нетерпение ждал, когда же из заветных дверей кухни, появится его тайно обожаемая Мэси. Конечно, будущего и них нет, глава рода Нюхенбахов, а тем более Цайбуры и Гэнмееры, никогда не одобрят союз Нюхенбаха и девушки из разнорабочих рода Беденунгов, тем более их потомства, но помечтать-то можно.
За этими мечтами его и застала Мэси, выскользнувшая из дверей кухни с двумя кружками пива и тарелкой ароматных грибов в подливе из сальты, с жаренными кусочками крока.
- Привет Зиб, - тихо произнесла она, ставя еду и присаживаясь к нему за столик.
Прерванные ее появлением мечты, заставили Зибена смущенно опустить глаза.
- Привет Мэси.
- Как дела?
- Наставник сказал, что я готов к экзамену на мастера искателя.
- Я тобой так горжусь, - радостно, но с какой-то ноткой затаенной печали поздравила его Мэси.
- Так что сегодня праздную.
- Конечно. Сейчас. Скажу на кухне, - вскочила Мэси.
- Погоди, посиди со мной, пока посетителей нет. А то когда еще доведется увидеться теперь.
Мэси вновь присела напротив Зибена.
- Скоро?
- В начале следующего цикла.
- Ясно.
Скрипнула дверь.
- О, дружище Зибен, дано не видно тебя было, совсем тебя наставник заездил, ну да ничего, недолго уж осталось, - расплылся в улыбке вошедший в зал Драйби Штрекмеер, молодой мастер-проходчик, ставший мастером всего три десятка циклов назад.
Ладони хлопнули и слились в крепком рукопожатии. Спустя несколько минут, к компании присоединился Эльсиайн Штайбур, ученик копатель. Гулянка набирала обороты, окончательно хороня надежды Зибена, побыть с Мэси наедине.
Седьмые сутки экзаменационной экспедиции Зибена, ввели его в неизвестность, так далеко в сорок второй сектор до него еще никто не забирался. Последние признаки разумной деятельности, он видел более дня назад. Проходивший здесь когда-то до него искатель, отметил выход железной руды в одной из пещер.
За прошедшие с того времени сутки, Зибен уже своей рукой отметил и тщательно запомнил несколько потенциальных мест для добычи железа и меди, а так же довольно заметную золотую жилу. Однако любопытство и желание проявить себя, гнило его все дольше вперед.
Перелезая из одной пещеры в другую, обходя завалы по параллельным тоннелям или меняя уровень, он двигался все дальше и дальше. Временами, что бы обойти затопленные пещеры или потоки воды, текущие по тоннелям, а то и «горячие» зоны, губительные для всего живого, ему приходилось подниматься так высоко, что становилось холодно, а изо рта начинал валить пар.
В тусклом свете кубирного раствора, залитого в его фонарь, где в окружении пузырьков плавал, медленно растворяясь, кусочек красного тупа, который и заставлял раствор светиться, Зибен своим обостренным зрением искателя, подмечал каждую мелочь, малейшее изменение породы. А его нос, сообщал о мельчайших частицах породы, витавших в воздухе. Хотя временами приходилось отказываться от него, из-за скоплений ядовитых газов, которые заставляли Зибена прибегать к дыхательному фильтру. Но все эти препятствия лишь раззадоривали его. В его голове, где-то неподалеку от свойственного всем гномам в той или иной мере ощущения пространства, выстраивалась огромная, трехмерная карта пройденного пути, на которой разными цветами горели все те примечательные вещи, которые привлекли его внимание, от подземного потока, до запаха оловянной или магниевой руды.
Сегодня, Зибен вновь спустился на теплые уровни, не слишком низко, где продвижение затрудняли бы «горячие» зоны, но вполне теплые и комфортные, где не приходилось закутываться во всю имеющуюся одежду, чтобы не замерзнуть. Да и потоки воды здесь встречались гораздо реже, не говоря уж о ледяных завалах.
Было примерно время второй смены, по времени города, когда Зибен обратил внимание на странное, ни на что не похожее покалывание, едва заметное. Это было совершенно не похоже ни на что, что ему когда-либо приходилось испытывать.
Природное любопытство Нюхенбахов, искателей-первопроходчиков, гнало его вперед, подстегивая и захлестывая. Миновав несколько длинных, обширных пещер, он уперся в стену. Инстинкты подсказали свернуть налево, там, в углу, под скальным выступом, обнаружился узкий, промытый в какие-то древние времена лаз. Осмотрев начало лаза, Зибен решил, что это скорее трещина, из тех, что когда-то были заполнены льдом, слишком уж неровными были поверхности породы.