- Тогда мы не знали, что это такое, поэтому не придали особого значения изображению. Тем более, что надпись, сделанная на обороте, была непонятна. А еще отец нашел дневник, написанный от руки, на языке, отдаленно напоминающем наш. Большая часть из того, что там написано, так и осталось загадкой. Но из того, что удалось расшифровать, они поняли, что это поселение основано неким Геотеком, эмблема которого очень похожа на символ посланцев. Понять удалось лишь отдельные слова. Твердь, болезнь, наказание, смерть, машины, добыча, поломка, дейторин (божественный камень) и другие.
- Трудно сказать. Мнения разделились. Но ясно одно. Твердь каким-то образом убивала их. Наиболее верующие, из посвященных, считают, что это был ответ Тверди за варварское отношение к труду. За то, что эти люди, как они себя называли, использовали бездушные машины для добычи камня приносимого в жертву богам. Поэтому твердь уничтожила и машины и людей. Другие, рационалисты, такие как я, считают, что их убил Геотек, в отместку за то, что они попытались не то взять, не то захватить некий транспорт, чтобы уйти в другое место, покинуть Твердь. А поломки машин объясняются естественными причинами.
- Мой отец, был глубоко верующим человеком. Даже увидев все это, он ни на секунду не усомнился в божественности Посланцев Тверди. К счастью, его дневник и другие записи, были спрятаны в надежном месте. Да и ему хватило ума не упоминать о своих товарищах, когда он осмелился задать вопрос о найденном, в одном из своих отчетов, которые мы возносим к Богам, вместе с Божественным Камнем. Посланец тогда не сказал ничего. Оставив вопрос моего отца без внимания. Однако, уже спустя день после следующей церемонии Принесения Даров, отец занемог и в скорости умер.
- Твой дед умер неделей раньше. Когда отправился в запретный сектор. Его тело нашли неподалеку от треснувшей Печати. Оно было поражено какой-то страшной болезнью. А сама печать была восстановлена, трещина в стене, через которую можно было проникнуть в мертвый город, была заполнена все тем же невероятно прочным материалом похожим на камень.
- Когда один из проходчиков, которого посвятили в тайну, попытал сделать проход напрямую в сектор, пробив штрек в естественной породе, то он так же погиб от неизвестной болезни. Больше попыток попасть в мертвый город не предпринималось, а весь сектор закрыли для посещений и исследований.
- История забылась. Многие не хотели иметь ничего общего с этими знаниями, опасаясь за свою жизнь. Я и сам бы ничего не знал, если бы не наткнулся на дневник отца, роясь в архиве, после того, как возглавил род Цайбуров.
- Самое трудное, это молчать, когда тебя переполняют восторг и трепет в присутствии посланца. Но я уже привык. В такие моменты, я представляю раздувшееся и почерневшее лицо отца. И желание поведать о своем знании пропадает. Другие старейшины, из тех, что в курсе этой истории, просто стараются держаться подальше.
- До того момента, как ты принес весть о своем потрясающем открытии, было непонятно, что мы могли бы предпринять и как мы могли бы воспользоваться этим знанием. Теперь же, у нас есть выход. Мы можем уйти в иное место, туда, где нас не смогут найти и убить лже-посланцы богов. Надо лишь убедить старейшин других родов последовать за нами в новый мир. А Твердь – она всегда Твердь. И ей не нужен ни дейторин, ни любой другой минерал который и так принадлежит ей. Я считаю, что лишь упорный труд, в который мастер вкладывает всего себя, восторг от создания гармонии и порядка, вот то единственное что угодно богам Тверди. Наши руки – это физическое воплощение рук бога. Каждое наше действие - его действие. От нас зависит то, как божественное воплотится в Тверди.
Прервав воспоминания, Зибен поднялся. Его чувство времени подсказало, что для спуска вниз времени уже нет. Это придется сделать во время следующей экспедиции, а сейчас пора возвращаться под незыблемые своды Тверди.
- Мерзкие карлики-мутанты. Ненавижу их носатые рожи, лающий язык и щенячий восторг в глазах. А до конца контракта еще почти два года, - подумал Слик, пилот геотековсткого челнока. – Ну да ничего. Два с небольшим десятка рейсов, двадцать посадок и взлетов, и он больше никогда не увидит этих гнусных рож.