– Пошли отсюда. Место слишком пустынное. Я не могу быть с тобой в пустынных местах, пока мы не женаты.
Они пошли к машине. Он не просил меня, подумала она. Он просто сказал мне: «Пока мы не женаты». Он быстро идет к цели.
Поднялся ветер, трепя и сгибая деревья. Одинокие дома и фермы замерли перед бурей. Они проезжали по неприветливой местности. Мэг сидела в теплом маленьком мирке, ничего общего не имевшем с опасным миром снаружи. И с легким трепетом восторга она посмотрела на Донала, думая: «О, теперь я принадлежу ему! Тот же я человек, каким была вчера? Час назад?»
Он почувствовал ее взгляд.
– Что? Ты ничего не говоришь… но это моя вина. Я не дал тебе возможность, да?
– Я думаю. Я не знаю, что думать. Все как во сне.
– Это не сон, все хорошо. Ты чего-то боишься, Мэг? Из-за того, кто я? Чем я занимаюсь?
– Это не имеет значения.
Как он сказал, настоящие преступники те, кто сдает комнаты в грязных небезопасных домах, кто не платит рабочим на убогих фабриках. Мэг не могла вырасти рядом с Дэном и Хенни и не узнать многого! К тому же она изучала историю в колледже, и ее не могла ужасать простая контрабанда виски.
– Ты так прекрасна, Мэг, – сказал он. – Жаль, что ты так не считаешь.
– Почему ты так говоришь?
– Ли рассказала мне. Не сердись на нее. Она твой настоящий друг. Достань зеркало и посмотри.
– Сейчас?
– Да, сейчас.
Она увидела необыкновенно большие глаза, их серая глубина отсвечивала лиловым. Полный и влажный рот. Это было незнакомое лицо. Неужели оно могло так измениться за один день?
– Маргарита, – произнес Донал. – Тебе подходит. Имя леди.
– Это пуританское имя. Так звали бабушку моей матери, и я терпеть не могу это имя.
– Тогда я никогда не буду звать тебя Маргаритой. Я сделаю все, чтобы угодить тебе. – Он накрыл рукой ее руку. – Я ведь очень мягкосердечный человек, Мэг.
Эти слова вызвали в ней внезапную жалость (какой тяжелой была его жизнь, как он пробивался!), а тяжесть его руки вновь разожгла огонь, жар в теле; она издала тихое восклицание, похожее на рыдание.
Он встревожился:
– Что, что случилось?
Она сказала первое, что пришло ей в голову:
– Ты уедешь в Нью-Йорк…
– Но только на несколько дней. Я хочу, чтобы мы поженились на следующий неделе. Или через неделю, самое позднее.
Теперь на нее обрушилась реальность.
– Но мои родители, отец…
– Мэг, я даже не собираюсь спрашивать твоего отца. Ты знаешь, как и я, каким будет ответ. Я не собираюсь унижаться, не собираюсь объяснять, спорить или умолять, когда я понимаю, что это ни к чему не приведет. Нет, мы поженимся, а потом скажем им. Когда все будет сделано, они вынуждены будут принять это с хорошей миной.
Он, конечно, был прав. Лучше избежать безнадежного спора с отцом и раздирающих причитаний матери. «Ты едва знаешь его… мы надеялись… хорошая семья…» Это все бессмысленно. А так романтично: бегство, тайное венчание. Ромео и Джульетта!
Она вспомнила кое-что еще:
– А как быть с учебой? Мне надо закончить колледж! Я разобью сердце родителей, если не закончу его. Столько сил было потрачено на уговоры разрешить мне учиться! Они не пускали, сдались только после увещаний кузена Поля…
– Ты закончишь! Мы поженимся, но никому не скажем до июня, вот и все. Ты спрячешь обручальное кольцо. Я куплю тебе еще маленькое колечко, чтобы у тебя было что-то мое. Сможешь сказать подружкам в школе, что ты помолвлена со мной. – Он усмехнулся. – Тебя это устроит, да?
– Так быстро, так скоро, – вздохнула она, качая головой.
– Почему нет? Лови момент! Я всегда следую этому девизу.
Он подъехал к обочине.
– Перед тем как я отвезу тебя назад, давай договоримся: через неделю в субботу?
– Где, где это будет?
– Здесь, гражданская церемония.
– Но разве ты не католик?
– Боюсь, что во мне осталось не так уж много религиозности. И ты не католичка, так что гражданская церемония прекрасно подойдет. Конечно, детям придется иметь какую-то религию. Это я предоставлю тебе.
Дети. Это слово снова соединило их, как когда они стояли обнявшись на ветру.
– Тебе надо будет отпроситься на уик-энд, нужно будет приглашение от родственника.
– Я поговорю с директрисой, придумаю что-нибудь.
Он снова широко улыбнулся:
– Не надо. Я уже договорился.
Они регистрировались в Ритц-Карлтон в Бостоне. Через его плечо она смотрела, как он выводит твердыми крупными буквами «мистер и миссис Пауэрс». На левой руке выступало под перчаткой обручальное кольцо, широкий ободок с бриллиантами; на правой руке был маленький сапфир, окруженный более скромными бриллиантами. Эти кольца свидетельствовали, что все, что с ней происходит, – не сон.
Когда они шли за коридорным, она увидела себя в высоком зеркале. В голубом шерстяном платье она выглядела невестой.
Утром, когда соседка по комнате увидела ее, она воскликнула:
– Боже правый! Ты выглядишь как невеста!
– Я не смогла отказаться от голубого, – тихо ответила Мэг.
Вот будет разговоров, когда они узнают правду!
Донал дал на чай коридорному и запер дверь. Окна выходили на Коммон, где шли люди, словно это был обычный день. Он поднял шторы до самого верха, и комнату залил яркий солнечный свет.
– Мы слишком высоко, чтобы кто-то подглядывал, а мне хочется смотреть на тебя. Увидеть все, что можно увидеть.
Он сбросил покрывало с кровати:
– У нас всего полтора дня, давай не будем терять время.
Она продолжала удивляться себе. В мыслях она представляла себя иначе: стеснительной, робкой и неловкой. Но сейчас не было ничего подобного. Она пошла в ванную, твердыми руками разделась и надела ночную рубашку; вытащила шпильки из волос, и они рассыпались по плечам. С бьющимся сердцем она вернулась в комнату.
Он ждал ее у постели в черном шелковом халате. Его глаза расширились от удовольствия.
– Ты не боишься, – удивился он.
– Нет. Ты думал, я буду бояться? Я сама так всегда думала.
– Ты не знала себя. Тебе бы захотелось этого, если бы ты имела хоть малейшее представление, что это такое. Иди ко мне.
Он протянул руку и стянул с нее рубашку, потом сбросил с себя халат, и они упали на кровать.
В то же самое время в Нью-Йорке Поль вешал телефонную трубку.
– Элфи считает, что это действительно серьезно, – сказал он Мариан. – Он говорит, что уверен, если этот человек сделает предложение, Мэг согласится. Возможно, летом, после выпускных экзаменов.
– Что он хочет от тебя?
– Ну, он думает, что Мэг может прислушаться ко мне. Он хочет, чтобы я «выложил все карты на стол» и строго поговорил с ней, знаешь же, какой Элфи. И он считает, что мы с тобой могли бы предложить какого-нибудь молодого человека в качестве спасителя.
Неожиданно Полю вспомнился насмешливый сардонический взгляд Донала Пауэрса.
– Собственно говоря, я должен быть в Бостоне в следующем месяце, но я мог бы ускорить свою поездку. Договорись с Мэг встретиться за завтраком или ланчем. Мы остановимся в Ритце. Может, ты сумеешь поговорить с ней, высказать женскую точку зрения, – ворчал Поль. – Я не понимаю, почему меня заставляют советовать влюбленным.
– Твоя семья всегда тебя заставляет что-то делать, – вздохнула Мариан. – Я беспокоюсь за тебя, Поль. Тебе надо больше думать о своем здоровье. Ты перетруждаешься, это может кончится повышенным давлением.
– Нет, нет, я здоров. Сильный как лошадь.
Мэг сидела спиной к окнам, и завитки волос, выбившиеся из прически, светились на свету. Она всегда казалась старше своих лет – матрона, подумал Поль, словно все непосредственное в ее существе сдерживалось усилием воли. Но сейчас, в эту минуту, она сияла. И он вспомнил, как был потрясен тем же сиянием в тот вечер, когда Донал привез Дэна домой.
– Ты неопытна, ты не знаешь мужчин, – говорил Поль, стараясь быть тактичным.
– Скольких мужчин надо узнать, чтобы стать опытной? – дерзко спросила Мэг с ярким блеском в глазах.
Поль попробовал продолжить разговор:
– Ты очень молода.