— Дядя! Он… он на меня напал! Мне кажется, он выбил мне челюсть, очень больно! Зуб шатается! — Жиззмарк картинно преувеличивал, кривляясь и стараясь шепелявить, чтобы дядя поверил ему.
И в тот момент, когда Бугрим отвернулся обратно к Ксавуду, пылая еще большим гневом и жаждой отмщения за своего племянника, Жиззмарк, с гнусной, торжествующей ухмылкой, нагло и вызывающе подмигнул Ксавуду, демонстрируя своё превосходство и безнаказанность.
Бугрим нахмурился, оглядев Ксавуда с ног до головы, словно тот был последним отбросом.
— Значит так, Ксавуд, — почти орал он на обвиняемого. — За такое наглое поведение и нападение на сотрудника я лишаю тебя оплаты за эту неделю! И чтобы больше такого не повторялось, иначе будешь уволен, ясно?!
В ответ на эти слова Ксавуд вдруг издал странный, глухой звук. Он начинался неожиданно, вырываясь из самой его груди, словно нечто чужое, и был похож на сухой, скрежещущий смех. И пока он задыхался в этом удушающем приступе, пока его мышцы судорожно сжимались, а глаза наполнялись слезами, взгляд Ксавуда преображался, наполняясь безумным огнём. Ксавуд пытался подавить этот звук, прикрывая рот рукой, но он всё равно просачивался, резкий и неприятный, вызывая у окружающих недоумение и даже страх. Это был смех отчаяния, смех измученного гоблина, безвозвратно теряющего контроль над своим телом и жизнью. Он пробирал до костей всех свидетелей этой жуткой картины, вселяя не столько отвращение, сколько неподдельный ужас.
Глава 6
Когда приступ жуткого смеха всё-таки отпустил Ксавуда, оставив его тяжело дышащим и опустошённым, огонь в его взгляде, начавший затухать, вновь с силой разжёгся, стоило Ксавуду остановиться на багровом лице Жиззмарка и нахмуренном — Бугрима.
— Да пошли вы все! — взрыкнул Ксавуд, и его голос, сорванный смехом и болью, прозвучал неожиданно громко и злобно. — И ты, безмозглый болван! И ты, старый скряга! Чтоб вы пропали вместе со своей конторой! Я вас всех ненавижу!
Последние слова он выкрикнул, выплюнув их, словно яд. Не дожидаясь ответа, не обращая внимания на потрясённые лица гоблинов и ошарашенного Бугрима, Ксавуд резко развернулся и, стараясь не шататься, направился к выходу. Каждый шаг давался с трудом, ведь приступ отнял много сил, а боль в истерзанном теле пронзала насквозь. Но он шёл, не останавливаясь, ведомый новой, дикой решимостью. Дверь конторы с грохотом захлопнулась за ним, оставив позади онемевших от шока гоблинов.
Ксавуд брёл по улицам Дрюклаара, не замечая ничего вокруг, он упрямо двигался к дому. Гнев и ярость клокотали в нём, смешиваясь со страхом перед неизвестностью. Мысль о потерянной работе уже не пугала — напротив, вызывала странную, почти безумную радость: плевать на работу! Главное теперь — спасти дочь, и ради этого он готов пожертвовать всем.
Когда Ксавуд наконец добрался до своей двери, слегка сбив дыхание на лестнице, он услышал приступ кашля Вирлы.
Значит, они уже вернулись от доктора, — мелькнуло в голове. Приоткрыв дверь, он увидел жену, сидящую у кровати дочери. Лицо Блезы было серым, глаза опухшими, а взгляд потерян.
— Блеза? Вы… вы вернулись? Что сказал доктор? — спросил Ксавуд, чувствуя, как сердце сжимается в предчувствии беды.
Блеза подняла на него заплаканные глаза, полные безысходности.
— Ксавуд… доктор сказал, что у Вирлы… Чёрная Хворь. — Её голос дрожал, и она едва сдерживала рыдания. — Это невероятно страшное заболевание. Он сказал, что шансов на излечение практически нет… Но… — в её глазах мелькнул слабый огонёк надежды, тут же погасший. — Но есть специальные травы и эликсиры, которые могут помочь. Доктор Хаззар рассказал, что надо купить. Посоветовал лавки, где мы сможем найти всё необходимое. Дал письмо к их хозяевам, чтобы я ничего не забыыыыла! — во весь голос разрыдалась она. — Но… это ещё и стоит целое состояниееее, он говорит, что только начальные лекарства выйдут минимум в тридцать гринклов, а у нас их нет.
Ксавуд почувствовал, как мир вокруг него закружился. Чёрная Хворь. Он раньше не слышал этого названия, но даже звучало оно жутко. И доктор говорит, что шансов на излечение практически нет.
Практически! — пронеслось в голове. — Значит, шансы всё-таки есть! Этого было достаточно. Хорошо хоть есть какие-никакие деньги, должно хватить вылечить дочь. О другом варианте он даже не думал.
Постоянное движение — вот способ не дать мыслям себя одолеть, не дать страху парализовать. Но сначала… сначала надо успокоить жену.
Ксавуд осторожно подошёл к Блезе, опустился рядом с ней и, обняв, прижал к себе. Он не знал, что сказать, но почувствовал, как рука Блезы вцепилась в его рубаху, и она зарылась лицом ему в плечо.